— Я очень люблю писать письма и делаю это всегда с большим удовольствием. Папе, сестре, своим родным и близким, знакомым и всем тем, кто меня поддерживает в это сложное время. Уже четыре месяца для меня это единственный способ коммуникации с миром и я этим очень дорожу.
После того, как были опубликованы письма, где названы лица и структуры, причастные к моему похищению, удержанию, угрозам жизни и провалившейся спецоперацией по депортацией, стали происходить странные вещи. А в декабре я написала более 200! писем близким и друзьям (и только папе 23), из которых дошло..? Практически никто не получил моих писем.
Администрация тюрьмы уверяет меня, что вся корреспонденция после проверки цензором направляется на почту. И наоборот, все, что приходит с почты, доставляется мне. В Следственном комитете на мой вопрос, существует ли запрет или ограничение на переписку ответили отрицательно.
Внимание! Вопрос: где мои письма? Кто нарушает наше право на переписку? Кто ответит за то, что оплаченные услуги, марки, конверты, открытки не реализованы? Почему почта, которая принимает оплату за эти услуги, их не выполняет?
***
Мария Колесникова, как и многие другие политзаключенные, сталкиваются с проблемой с письмами. Это одна из форм давления. Друзья, все что мы можем сейчас делать для них — писать и писать. Наша сила — в солидарности!
