Публикуем выступления команды защитников Виктора Бабарико в судебных прениях, которые выступали в такой очередности: Наталья Мацкевич, Дмитрий Лаевский, Евгений Пыльченко.

Речь адвоката Дмитрия Лаевского в судебных прениях 

Защита заявляет о невиновности Виктора Бабарико по всем пунктам обвинения. 

Я обосную отсутствие состава преступления, предусмотренного статьёй 430 УК, то есть отсутствие признаков получения взятки от представителей проекта “DELAY” и ООО “Активлизинг”, а также обосную, что в ОАО “Белгазпромбанк” не существовало никакой организованной преступной группы, руководство которой вменяется Виктору Бабарико. 

Мои коллеги по защите Виктора Бабарико обоснуют нашу позицию в остальной части.

Но прежде, чем разбирать обвинение, скажу о личности обвиняемого. В этом отношении важно обратить ваше внимание на два аспекта.

Первое.

Виктор Бабарико в течение 20 лет руководил ОАО “Белгазпромбанк”, и за это время банк из небольшого стал одним из 5-ти крупнейших банков Беларуси, получил всевозможные награды и признание, прибыль банка выросла многократно (что не оспаривалось никем из допрошенных сотрудников банка). Здесь Виктор Бабарико проявил себя как эффективный менеджер, под управлением которого большая команда в конкурентной борьбе с помощью профессиональных знаний достигла успеха. 

Второе.

Виктор Бабарико реализовал общественные проекты, беспрецедентные для Беларуси: культурный хаб “ОК16” в Минске, возвращение в страну картин художников “Парижской школы”, форум театрального искусства “ТЕАРТ”, благотворительный фонд “Шанс”, издание книги Светланы Алексиевич. Показывая, что белорусам есть чем гордиться, Виктор Бабарико проявил себя не только как меценат, но как патриот Беларуси.

Эти два качества необходимо учесть при оценке мотивов уголовного преследования и сути обвинения.

Обстановка начала уголовного процесса многое может сказать о том, стоит ли доверять результатам досудебной стадии. 

18 июня 2020 года, около 8:30 утра Виктор Бабарико был внезапно задержан по пути в избирательную комиссию, куда он вёз сдавать подписи граждан за его выдвижение кандидатом в президенты Беларуси. Вместе с ним задержан его сын Эдуард Бабарико и помощник Дмитрий Карако. 

Это случилось на фоне феноменальных успехов избирательной кампании Виктора Бабарико.

Через пол часа, около 9:00 утра, Виктор Бабарико был доставлен в в здание Департамента финансовых расследований Комитета государственного контроля Республики Беларусь (ДФР) в Минске по ул. Кальварийская, 17. 

Ещё через пол часа, около 9:30 утра, прибыли адвокаты Виктора Бабарико — Александр Пыльченко и Дмитрий Лаевский, но адвокатов демонстративно не пустили даже в здание ДФР, заперев входную дверь и сообщив, что “идут ученья”. Хотя, как позже выяснилось, Виктор Бабарико с момента фактического задержания требовал допустить адвокатов и даже представил договоры с ними. 

Когда адвокаты предприняли вторую попытку попасть в здание ДФР для подачи жалобы на задержание Виктора Бабарико, которая по закону подается через орган уголовного преследования, их всё равно не пустили. 

А тем временем с Виктором Бабарико проводились процессуальные действия. И хотя он отказался от дачи показаний и участия в беседах в отсутствие защитников, государственные СМИ распространили ложную информацию о том, что якобы он с сыном “аккуратно дают показания”. 

В тот же день Виктор Бабарико, а также его сын Эдуард Бабарико, были помещены в СИЗО КГБ, так и не получив возможность побеседовать с адвокатами. Такое противодействие защите, одобряемое всеми надзорными органами, показало, что рассчитывать на объективность процесса нельзя. 

В дальнейшем нарушения прав Виктора Бабарико приобрели системный характер. Отмечу несколько показательных моментов:

— ни задержание, ни заключение под стражу не были обоснованы конкретными фактами, которые бы показывали намерение Виктора Бабарико скрыться или помешать расследованию, таких фактов не прозвучало со стороны представителей государства и в судах при обжаловании защитой задержания и меры пресечения. Фактически ничем, кроме желания государства держать Виктора Бабарико в СИЗО КГБ, его заключение под стражу не объяснялось;

— когда Виктору Бабарико через день после задержания, 20 июня 2020 года, предъявили обвинение, то оно было изложено абстрактными формулировками и не позволяло понять, в каких конкретно действиях Виктора Бабарико следователем КГБ усмотрено преступление;

— его обвиняли и в уклонении от уплаты налогов, и в даче взятки, вменяли в вину создание преступной организации (будто он объединил две организованные преступные группы), а по государственным СМИ транслировали ещё и иные обвинения (в духе того, что банк был “криминальной прачечной”), но ничто из этого в суде не рассматривается. В то же самое время адвокатам Виктора Бабарико подписками о неразглашении данных запретили не только комментировать обвинение, но даже называть публично инкриминируемые статьи УК;

— по окончании следствия защитникам Виктора Бабарико не разрешили фотокопировать материалы дела, хотя оно состояло из 122 томов с массой финансовых и иных документов, которые просто невозможно переписать;

— передав дело для рассмотрения по первой инстанции Верховному суду, чей приговор не может быть обжалован в апелляционном порядке, Виктора Бабарико изначально лишён права на апелляцию;

— в суд не допустили представителей независимых медиа;

— по просьбе стороны обвинения Виктору Бабарико не позволено было дать показания первым из обвиняемых, несмотря на то, что ему вменялось руководство неким совместным преступлением. Не потому ли, что услышав показания Виктора Бабарико, другие обвиняемые могли бы передумать и отказаться его оговаривать?

Даже эти факты факты позволяют усомниться в обвинении, ведь если бы оно имело под собой реальные основания, то зачем чинить такие препятствия защите.

Значительный объём обвинения составляет обвинение по ч. 3 ст. 430 УК, то есть нашему подзащитному инкриминируется получение взяток в особо крупном размере в составе организованной преступной группы.

И прежде всего необходимо прояснить, что такое получение взятки?

Исходя из содержания статьи 430 УК, получение взятки — это принятие должностным лицом материальных ценностей или выгод, которые предоставляются исключительно в связи с должностным положением и за благоприятное решение вопросов/ выполнение действия в интересах дающего взятку, которые должностное лицо должно/может совершить с использованием полномочий.

Из этого нормативного определения вытекают признаки, подлежащие доказыванию. 

То есть сторона обвинения должна доказать, что:

1) должностное лицо приняло материальные ценности (в данном случае — деньги);

2) деньги переданы должностному лицу исключительно потому, что это лицо занимает должностное положение (а не по другим причинам);

3) эти деньги обеспечивают благоприятное решение вопроса, побуждают должностное лицо совершить некие действия в интересах дающего взятку. Иными словами, некие действия должностного лица по службе будут обусловлены вознаграждением, то есть совершаются как будто в обмен на вознаграждение.

И нам сейчас, а потом суду, предстоит ответить на вопрос: доказаны ли эти признаки?

Позиция прокуроров не является чем-то неожиданным: они утверждают, что всё доказано, огласили некую довольно странную версию показаний — похоже, со следствия, упомянули какие-то письменные материалы, не озвучив их доказательственную часть и не объяснив, действительно ли такие материалы можно считать доказательствами.

Также мы услышали, что все всё делают только по указанию Виктора Бабарико, он принимает все решения, только с ним все и по всем вопросам советуются, и ещё немного осталось, чтобы доказать, что солнце встаёт и заходит только по приказу Виктора Бабарико. При этом я не услышал правовых норм. И не ясно, какие признаки состава получения взятки доказывают оглашенные государственным обвинением сведения.

Позиция прокуроров опирается во многом на то, что часть обвиняемых согласились с обвинением — ну, со стороны людей, заключённых в СИЗО КГБ это не самый неожиданный шаг — согласиться с обвинением и настаивать, что никакого давления не было, да и вообще. И, конечно, каждый заявляет, что у него нет оснований оговаривать Виктора Бабарико. 

Но если объективно посмотреть, то всё выгляди совсем иначе. И я это покажу.

Ведь даже согласие части обвиняемых с тем, что получаемые ими деньги называют в этом процессе взяткой, тоже не является чем-то предрешающим, потому что готовность человека по каким-то причинам согласиться с навязанной ему трактовкой, готовность сказать “признаю вину” или “признаю обвинение”, не заменяет трёх признаков, о которых я сказал ранее и к которым буду постоянно адресовать. 

Потому что “получение взятки” — это конкретное юридическое понятие, и вовсе не любые доходы в денежном выражении могут считаться взяткой. Как и то, что “организованная преступная группа” — это тоже конкретное юридическое понятие, и не любая группа людей, работающих вместе в одной организации, может считаться организованной преступной группой.

Сложносочинённость обвинения, которое не сможет пересказать своими словами ни один из обвиняемых, в этом деле создаёт иллюзию наличия преступления — сложного и запутанного. А объём дела создаёт видимость наличия некой доказательственной базы. Но это лишь видимость. Ведь даже если огласить не 30 томов кредитных досье ООО “Активлизинг”, в которых всё законно и стандартно, а 300 томов, и даже если изъять в компаниях проекта DELAY вообще всю хозяйственную документацию и приобщить её к делу, то что это меняет?

Чтобы усомниться в виновности обвиняемых, суду достаточно провести анализ обвинения по названным мной трём признакам состава преступления, предусмотренного ст. 430 УК, и объективно взглянуть на “качество” тех сведений, которые прокуроры предлагают считать доказательствами. Больше ничего не требуется, чтобы убедиться в отсутствии такого преступления, как получение взятки. Да и в отсутствии других преступлений — причём не только со стороны Виктора Бабарико, но и других обвиняемых, потому что если кто-то из других обвиняемых владел оффшорной компанией, то это не преступление, а неуплата подоходного налога им не инкриминирована.

Тем не менее, я буду говорить про обвинение, предъявленное Виктору Бабарико. В процессе оно не перепредъявлялось и не изменялось, процесс проведён по тому обвинению, которое оглашено вначале, его и разберём.

Обвинение зачитывали много дней, но суть его в следующем:

Исходя из обвинения, граждане Харланович и Геращенко имели идею проекта торговли товарами в рассрочку. Проект назвали “DELAY”. Для него планировали создать ООО “Белторгтехнологии”.

В обвинении утверждается, что в период с января 2004 по февраль 2005 года председатель правления ОАО “Белгазпромбанк” Виктор Бабарико через Дмитрия Кузьмича якобы выдвинул условие, что банк будет сотрудничать с ООО “Белторгтехнологии”, только если в состав её участников будет включена латвийская компания SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, якобы подконтрольная Виктору Бабарико, с последующим переводом на счета этой латвийской компании взяток под видом дивидендов от ООО “Белторгтехнологии”.

16.02.2005 было зарегистрировано ООО “Белторгтехнологии”, одним из участников которого путем внесения денежного вклада в уставный фонд стала латвийская компания SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, получив соответствующую своему вкладу долю.

В 2007 году участники ООО “Белторгтехнологии” стали распределять прибыль. На расчётный счёт латвийской компании SIA “Baltijas Investiciju Grupa” пропорционально доле этого участника в уставном фонде ООО “Белторгтехнологии” тоже перечислялись дивиденды. Это в обвинении расценено как принятие взятки Виктором Бабарико.

Якобы в обмен на дивиденды, поступающие в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” с 2007 года, Виктор Бабарико и другие обвиняемые (его заместители) с 2005 года “благоприятно решали вопросы” в интересах ООО “Белторгтехнологии”, с которой банк заключил договоры на оказание услуг, процессинговое обслуживание и прочие.

В 2007 и 2009 годах в рамках структурирования проекта DELAY были созданы ООО “Агентство торговли в рассрочку” и ООО “Системы обработки информации”, в состав которых, как и в первую компанию ООО “Белторгтехнологии”, также вошла SIA “Baltijas Investiciju Grupa”. В обвинении утверждается, что якобы Виктором Бабарико и этим двум компаниям также выдвинуто условие о том, что банк будет сотрудничать с ними при условии включения SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав участников и перечисления на счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” “взяток под видом дивидендов”.

Похожим образом, как и про проект DELAY, сформулировано обвинение в получении взяток от представителя ООО “Активлизинг”. В эту организацию в 2008 году путем выкупа долей у первоначальных учредителей вошла эстонская компания COMPARTNERS, регистрацию которой организовал Дмитрий Кузьмич. В последующем на расчётный счёт эстонской COMPARTNERS, как и на счёт латвийской SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, поступали дивиденды, которые обвинения называет взятками. Якобы за эти дивиденды обвиняемыми “благоприятно решались вопросы” в интересах ООО “Активлизинг” о кредитовании.

Общую сумму дивидендов, перечисленных от белорусских компаний проекта DELAY в адрес латвийской SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и правопреемников, а также в адрес эстонской COMPARTNERS, вменяют Виктору Бабарико как взятку за принятие банком решений и заключение договоров с белорусскими компаниями. Другим обвиняемым — заместителям председателя вменяют в качестве взятки суммы, поступление которых которые эти обвиняемые признают на принадлежащие им оффшорные компании. На оффшорные компании некие суммы поступили с английской компании “Business Renovation Investment” LTD, которая в 2008 приобрела SIA “Baltijas Investiciju Grupa”. 

Согласно обвинению регистрацию оффшорных компаний, владеющих “Business Renovation Investment” LTD, организовал в 2008 году Сергей Шабан по просьбе Валерия Селявко, который являлся советником правления банка. Исходя из обвинения, взятки под видом дивидендов перечислялись с белорусских компаний на SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и COMPARTNERS, оттуда — в “Business Renovation Investment” LTD, оттуда — на оффшорные компании, принадлежащие обвиняемым.

В обвинении утверждается, что якобы осенью 2008 года Виктор Бабарико обсудил совместную преступную деятельность с заместителями председателя правления банка, сформировал из них организованную преступную группу, руководил ею и распределял между членами группы сумму полученных взяток.

В 2016 году “Business Renovation Investment” LTD была ликвидирована, и с 2017 якобы помимо взяток в форме безналичных зачислений на счета латвийской компании денежные средства в наличной форме передавались Виктору Бабарико учредителями компаний проекта DELAY через Кирилла Бадея, а также Антоном Морозовым, а от ООО “Активлизинг” через Дмитрия Кузьмича.

122 тома уголовного дела, 3 месяца заседаний, более 50 допрошенных людей, 8 обвиняемых, сотни часов показаний и оглашения документов — это всё можно долго препарировать и разбирать противоречия, которых здесь предостаточно. Но я считаю более важным показать главные, системообразующие проблемы, которые не позволяют осудить по предъявленному обвинению не только Виктора Бабарико, но и всех остальных обвиняемых.

В обвинении утверждается, что Виктор Бабарико совместно с другими обвиняемыми получил взятки от представителей белорусских юридических лиц проекта DELAY и от представителя ООО “Активлизинг” в форме безналичных переводов денежных средств на счета иностранных компаний  и в форме наличных денежных средств.

Виктор Бабарико в своих показания 6 апреля 2021 года заявил, что взяток ни в каком виде не получал. 

Опровергнуты ли обвинением показания Виктора Бабарико? Нет, потому что ни в действиях Виктора Бабарико, ни в действия его заместителей признаков получения взятки не подтверждено. И начнём с такого признака, как принятие материальных ценностей. Обвинение утверждает, что В. Д. Бабарико принял миллионы долларов. Каким образом?

Доказательства получения взятки, представленные обвинением, это:

• печатные документы якобы из Кипрского банка;
• электронные файлы сомнительного происхождения;
• показания свидетелей в наручниках, зачитывающих с листка;
• признания обвиняемых, заключивших соглашения о сотрудничестве.

Используется такой трюк: все обвиняемые признали вину, кроме Виктора Бабарико, и раз все кроме одного согласились с текстом обвинения, то этого якобы достаточно, а качество доказательств уже не важно. 

Сторона обвинения предлагает суду этот трюк оформить приговором, а обществу — поверить в это.

Но правда в том, что подобная доказательственная база обвинения и так называемые “признания” не стоят ничего. Мы докажем это фактами.

Общий мотив для оговора у обвиняемых заместителей председателя правления банка.

Вообще, оценка обвиняемыми некой ситуации как “получение взятки” сама по себе не доказывает, что в действительности имело место получение взяток. Потому что они не привели фактических обстоятельств, которыми исходя из законодательства должно сопровождаться получение взятки.

Приведу яркие цитаты — ответы на вопросы о том, почему считают взяткой денежные средства, приходящие на счета оффшорных компаний:

Кузьмич:

 «Воспринимал, что это незаконное денежное вознаграждение, переданное мне от Бабарико Виктора Дмитриевича в связи с выполнением моих служебных обязанностей». Незаконное – так как не было оснований для его получения.

Добролёт:

«Осознавал, что я получаю незаконное вознаграждение, но с точки зрения принятия мною решения, оно не зависело от этого вознаграждения. От белорусских компаний перечисление дивидендов в адрес латвийских учредителей было законным. Незаконным вознаграждение средства становились когда я их получал»

Ильясюк:

В показаниях на предварительном следствии: «незаконное вознаграждение за участие в работе ООО “Приватлизинг”». Осознание, что это действия не совсем законные, появилось позже. На момент совещания 2008 не задумывался, что это может быть расценено как незаконное вознаграждение, а считал, что «это доля в предприятии, поэтому у меня была убеждённость». Действия воспринимал как нормальные, «прежде всего потому, что это будет часть прибыли предприятия после уплаты налогов». При подписании досудебного соглашения указал, что уже  с  2008 года было понимание того, что это незаконное денежное вознаграждение.

Шабан:

В начале предварительного расследования не признавал вину, так как «моё понимание на тот момент было одно, сейчас оно другое”.

Задойко

“То, что вознаграждение незаконное, осознал на следствии”.

Тем не менее, любой может задаться вопросом: если не было получения взятки, то чего они соглашаются с текстом обвинения и признают вину в этом?

Объясню, почему у обвиняемых сотрудников банка есть мотив для оговора Виктора Бабарико и почему они готовы при этом признавать самих себя виновным в получении взятки, хотя признаков получения взятки в их действиях не усматривается.

Методология, которая привела к готовности признать получение взятки, состоит из трёх элементов, и выразилась в следующем:

1) в отношении сегодняшних обвиняемых в июне 2020 года Генпрокурором было возбуждено уголовное дело по ч. 3 ст. 285 УК (участие в преступной организации), предусматривающей единственное наказание — лишение свободы, причём на срок от 10 до 15 лет. То есть сразу пугали большими сроками заключения. Эти подозрения не сняты до сих пор.

Но важнее другое. 

В отношении сегодняшних обвиняемых изначально, в июне 2020 года, было возбуждено уголовное дело по ч. 2 ст. 243 УК (соответствующие постановления оглашались в заседании), по которому им всем вменялось уклонение от уплаты налогов, причём не подоходного налога с законных дивидендов оффшорной компании, которое признавал Кузьмич в первых показаниях, а была сформулирована другая история.

Обвиняемым вменялась в вину солидарно многомиллионная сумма якобы сокрытых от налогообложения доходов иностранных организаций, осуществляющих некую предпринимательскую деятельность в Беларуси через постоянное представительство, которое будто бы не было поставлено на учёт и не исчисляло налоги. Речь о тех же иностранных компаниях (SIA “BALTIJAS INVESTICIJU GRUPA” и “BUSINESS RENOVATION INVESTMENT LTD”), которые в нынешнем деле превратились в “подконтрольные Бабарико”, хотя по налоговому делу они назывались “подконтрольными Добролёту” и другим. Солидарно — значит общий многомиллионный долг на всех обвиняемых, и каждый из них считается должником всей суммы, пока долг полностью не погашен. Таким образом, получалось, что для каждого из них — даже в случае готовности согласиться с незаконным обвинением — такая сумма является неподъемной.

2) у обвиняемых формировалась убеждённость, что рассчитывать на оправдание в суде не следует, поскольку большие люди уже всё решили. Очевидно, публичные заявления высших должностных лиц вплоть до президента о доказанности вины обвиняемых, не добавляли им веры в возможность независимого и беспристрастного суда как способа добиться признания невиновности. И в данном аспекте отсутствие права на апелляцию, которое имеет место ввиду рассмотрения дела по первой инстанции Верховным судом, только усиливает эффект. 

3) при наличии вменённой многомиллионной суммы и формируемого убеждения о том, что результат суда предрешён, предложен другой вариант: признать получение взятки на условно маленькую сумму, которую они в состоянии погасить, вместо осуждения по обвинению в уклонении от уплаты налогов с возложением солидарной ответственности на большую сумму.

Конечно, они будут отрицать конъюнктурный подход, потому что стыдно и потому что каждый боится, что всё переиграют. Не следует ждать от них иной реакции, кроме стремления звучать правдоподобно. И нельзя забывать про то, что каждый из них может связывать все эти негативные последствия для себя с тем, что, как это называется, Виктор Бабарико “полез в политику”, поэтому решиться сказать неправду о нём или расставить иначе акценты чуть проще.

А теперь давайте внимательно посмотрим на нынешнее обвинение и увидим, что есть признаки реализации такого варианта, как я описал: обвиняемым, которые в обвинении названы членами организованной преступной группы и якобы совершали преступление совместно, вменяется принятие сумм взятки по совершенно разным подходам:

— Виктору Бабарико вменяется в качестве получения взятки вся сумма дивидендов, пришедшая с белорусских кампаний на счета их латвийских и эстонского учредителей,

— другим же обвиняемым вменены только небольшие суммы, якобы пришедшие от тех же латвийских и эстонской компаний через английскую компанию на оффшорные компании, принадлежность которых признали.

Но в частью 2 статьи 18 УК говорится, что участники организованной группы несут ответственность за преступления, в подготовке или совершении которых участвовали.

Заглянем в обвинение. На стр. 20 описывается, что Виктор Бабарико совместно с другими приняли денежных средств в форме безналичных переводов … 5 695 982,82 доллара США, 5 079 523,71 евро, 8 470 917,39 рублей. На стр. 34-35 описывается, что Виктор Бабарико и другие участники приняли не менее 29 367 613 рублей.

Обращаю внимание, что в обвинении описано и совместное принятие денег, и совместные действия, за которые якобы деньги получены.

Так если обвинение полагает, что сотрудники банка являлись членами организованной преступной группы и совместно в органах банка принимали решения, вследствие чего у субъектов хозяйствования возникали дивиденды, которые якобы являются взятками, которые обвиняемые совместно приняли на счета латвийских и эстонской компаний, а оттуда — на счёт английской компании, бенефициарами которой они себя признают, то это и есть описание совместного участия. И если дивиденды — это “получение взятки”, то вся сумма должна была бы вменяться солидарно, почти 30 миллионов рублей на 7 человек.

Но никто из них не мог бы внести ничего подобного в бюджет, сделку со следствием организовать было бы невозможно, и никто бы не пошёл на то, чтобы согласиться с таким немыслимым обвинением — и всё, нет картинки.

И вот способ для манипулирования, такой финансовый дамоклов меч: признайте условно небольшие суммы как взятку и просите о снисхождении, а если вздумаете оспаривать вину — вменим вам, как вменили Бабарико, всю сумму дивидендов, пришедших на латвийские и эстонскую компании.

Уже лишь по одной этой причине показания обвиняемых сотрудников банка о признании вины и согласии с обвинением в получении взятки, а тем более про участие в этом Виктора Бабарико, не могут быть достаточными.

Кроме того, эти люди изначально признавали получение денег от неких иностранных компаний, в которых они владели долями (акциями). Но никто из них не признавал получение взятки (Добролёт, Кузьмич, Шабан, Задойко), а когда стали признавать — не могли внятно рассказать, за что получена взятка. Потому что взяткой те деньги никогда не считали, а считали их доходом от бизнеса, и никаких действий в обмен на взятку не совершали. Даже показания в суде, после всего оказанного на этих несчастных людей воздействия, всё равно опровергают получение взятки, о чём скажем далее.

Индивидуальные мотивы для оговора у обвиняемых заместителей председателя правления банка.

Кроме того, что все обвиняемые под стражей, и это может влиять на их готовность произнести то, что хочет слышать КГБ, однако есть у некоторых имеются также индивидуальные мотивы соглашаться с обвинением.

Добролёт:

1) его дочь 17.06.2020 была задержана и помещена в СИЗО КГБ, во время допроса в суде он сказал, что это причинило ему страдания;

2) До 01.07.2020 июля трижды отказывался от дачи показаний: 12 июня, 18 июня и 23 июня. Однако 01.07.2020 банковские счета ООО “Приватлизинг” были арестованы, на них заморожены значительные суммы (более 9 000 000 рублей, более 3 500 000 долларов и более 1 600 000 евро), что негативно отразилось на финансовом состоянии компании (это признал и сам Добролёт, и сотрудники компании), а это — угроза убытков и неисполнения обязательств перед банком по кредитным договорам, что может привести к началу процедуры банкротства в отношении ООО “Приватлизинг” и в последующем возложению лично на участников, включая Добролёта, субсидиарной ответственности по неисполненным денежным обязательствам ООО “Приватлизинг”. Очевидно, Добролёт как человек с юридическим образованием понимал, что если ООО “Приватлизинг” из-за уголовного дела уйдёт в процедуру банкротства, то оно может быть признано состоящим в причинно-следственной связи с действиями Добролёта, что порождает риск его субсидиарной ответственности. 

В итоге Добролёт согласился с обвинением и заключил досудебное соглашение (08.07.2020). Позже арест со счетов ООО “Приватлизинг” был снят и предприятие смогло осуществлять расчёты с контрагентами.

Кузьмич:

Ему по договору от 25.11.2020 предоставлена спонсорская помощь в сумме 240 000 рублей от ООО “Приватлизинг” для возмещения неосновательного обогащения. Это влияет на оценку его показаний в части характера платежей от компаний проекта DELAY.

Задойко:

У него имеется тяжёлое онкологическое заболевание, заключением под стражу было прервано его лечение (прошёл треть из назначенных облучений), что, безусловно, причинило страдания.

Кроме того, у всех граждан — участников ООО “Приватлизинг” имеются основания для оговора Виктора Бабарико.

Так, из показаний Харлановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных им 06.05.2021 в суде, следует, что в связи с уголовным делом у ООО “Приватлизинг” были “заблокированы счета в течение трёх месяцев, потом аресты со счетов сняты. Существенное сокращение персонала. Компания не проводит активных операций”.

Мотивы для оговора у “взяткодателей” и свидетелей.

Харланович, Геращенко и Морозов были задержаны по подозрению в совершении преступлений, предусмотренных ст. 243 и ст. 235 – по тем же обстоятельствам, что и обвиняемые – заместители председателя правления Белгазпромбанка. Впоследствии было предъявлено обвинение, на основании которого они до сегодняшнего дня находятся под стражей. Кроме того, им также было предъявлено обвинение в участии в преступной организации. То есть для Харлановича, Геращенко и Морозова продолжение предварительного расследования по статьям 243, 235 и 285 УК влечёт те же риски, о которых говорилось выше применительно к обвиняемым по настоящему делу: обязанность уплаты солидарно около 30 млн рублей в доход государства в случае обвинительного приговора. Но если эти обстоятельства будут квалифицированы как взятка, а Харланович, Геращенко и Морозов будут признаны при этом взяткодателями, то ситуация резко меняется, поскольку никакого незаконно полученного дохода у них в этом случае нет. Если же воспользоваться примечанием к ст. 431 УК, в котором предусмотрена возможность освобождения взяткодателя от ответственности в случае его добровольного заявления о даче взятки, то последствий вообще можно избежать. Это и было сделано: Харланович, Геращенко и Морозов написали явки с повинной, в которых сообщили, что давали взятки должностным лицам Белгазпромбанка, и, как они сообщили в суде, на данный момент все они освобождены от уголовной ответственности по ст.431 УК.

Шевчук и Дрозд, также обвиняемые по ст. 243 и также находящиеся под стражей с 11.06.2020, в не меньшей степени заинтересованы в том, чтобы перечисление дивидендов от белорусских субъектов латвийской и эстонской компаниям не было квалифицировано по данной статье. Шевчук сам является участником компании SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, а затем SIA “LIA “Austrumu Tilts” и AS “MBC Investment”, готовил документы, связанные с деятельностью этих компаний, а также компаний “Business Renovation Investments” LTD, COMPARTNERS, участвовал в процедуре ликвидации офшорных компаний – то есть его роль в этой деятельности весьма значительна, и порождала для него риск преследования по основанию соучастия в уклонении от уплаты налогов. Дрозд же оказывал помощь Кузьмичу по всем его проектам, а значит, также мог бы оказаться в роли соучастника уклонения от уплаты налогов, если бы действия Кузьмича были квалифицированы таким образом. Дав выгодные следствию показания, позволяющие использовать их для подтверждения предъявленного Бабарико В. Д. обвинения по ст. 430 УК (как её понимает следствие), Шевчук и Дрозд вывели себя из-под риска материальной ответственности, которая связана с обвинением по ст. 243 УК. При этом все действия Шевчука и Дрозда, о которых они рассказали, следствие квалифицировало по ч. 2 ст. 405 (укрывательство преступления) и по ч. 1 ст. 406 УК (недонесение о преступлении), то есть по статьям, позволяющим освободить от уголовной ответственности и не направлять дело в суд – что и было сделано. Одновременно это исключает квалификацию тех же действий как соучастие в получении взятки. При этом из постановления о прекращении уголовного преследования в отношении Шевчука виден искусственный характер такого прекращения: к примеру, учтено, что Шевчук «05.11.2020 добровольно заявил до возбуждения уголовного дела об укрывательстве». Очевидно, что по состоянию на 05.11.2020, находясь много месяцев под стражей, Шевчук не мог сообщить никаких новых обстоятельств, которые бы позволяли считать, что он добровольно заявил о преступлении до возбуждения уголовного дела. Это скорее указывает на наличие договорённости между Шевчуком и органом уголовного преследования.

Все описанные обстоятельства не позволяют основывать обвинение в отношении Виктора Бабарико на показаниях этих лиц.

Рассмотрим обвинение в получении взяток от представителей белорусских компаний проекта DELAY 

1. Принятие денежных средств в качестве взятки в форме безналичных перечислений.

В обвинении утверждается (со стр. 20), что якобы Виктор Бабарико совместно с другими членами организованной преступной группы в несколько этапов принял от Харлановича и Геращенко (а с 2016 года также от Добролёта и Морозова) денежные средства в форме безналичных переводов со счетов ООО “Белторгтехнологии” (позже переименовано в ООО “Правовой диалог”), ООО “Агентство торговли в рассрочку” (позже переименовано в ООО “Приватлизинг”), ООО “Системы обработки информации” на счета иностранных компаний в Латвии “под видом распределения прибыли”. 

О чём вообще идёт речь? 

Обвинение заявляет, что принятие взятки — это поступление  дивидендов с расчётного счета белорусского юридического лица на расчётный счёт латвийского юридического лица, которое владеет долей в уставном фонде этого белорусского лица (отправителя дивидендов).

В частности, в ООО “Белторгтехнологии” с момента создания 16.02.2005 был иностранный участник — латвийская компания SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, которой ООО “Белторгтехнологии” с 20.06.2007 по 11.11.2016 периодически перечисляла дивиденды. 

Потом в 2017 году SIA “Baltijas Investiciju Grupa” реорганизовалась в SIA “LIA “Austrumu Tilts”, и дивиденды, соответственно, перечислялись реорганизованной компании (с 13.04.2017 по 24.12.2019), а с 2019 года после очередной реорганизации участником стала AS “MBC Investment” и дивиденды перечислялись ей (с 15.04.2019 по 17.03.2020). 

Но суть не менялась: есть латвийская компания, владеющая долями в ООО “Белторгтехнологии”, ООО “Агентство торговли в рассрочку”, ООО “Системы обработки информации”, и эта латвийская компания на свою долю по решению общего собрания участников периодически получает в безналичном порядке дивиденды. Вот такие дивиденды сторона обвинения считает взяткой, которую принял Виктор Бабарико. 

Причём, по мнению прокуроров, Виктор Бабарико принял взятку уже в момент поступления дивидендов на расчётный счёт латвийской организации в латвийском банке.

Рассмотрим на примере перечисления дивидендов в SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, допустима ли трактовка, использованная в обвинении. Все нижеследующие доводы по существу применимы к перечислению дивидендов в SIA “LIA “Austrumu Tilts” и AS “MBC Investment”.

1) Состоялось ли принятие денежных средств Виктором Бабарико или другими обвиняемыми в момент поступления дивидендов от белорусской ООО “Белторгтехнологии” на расчётный счёт латвийской SIA “Baltijas Investiciju Grupa”?

Сторона обвинения никаких правовых и фактических обоснований этому не приводит, хотя именно на стороне обвинения лежит обязанность доказывания всех обстоятельств, включённых в обвинение, и обоснование их правовыми нормами. 

Тем не менее, инкриминируя столько серьёзные преступления, сторона обвинения не объясняет, каким образом поступление денег от белорусского юридического лица на счёт латвийского юридического лица привело к возникновению у гражданина Виктора Бабарико права собственности на эти деньги, каким образом привело к появлению у Виктора Бабарико возможности пользоваться этими деньгами как своими; каким образом и в какой сумме эти деньги на счёте латвийской компании попали в непосредственное владение Виктора Бабарико, ведь он не являлся ни учредителем, ни руководителем, ни даже работником этой организации, а у организации есть баланс, на котором её дивиденды отражаются как её имущество и их безосновательное снятие или использование директором может расцениваться как хищение. Причём и снятия этих денег со счёта латвийской компании и передачу их кем-либо Виктору Бабарико сторона обвинения также не продемонстрировала.

Поскольку уголовный процесс предполагает некоторое обращение к правовым нормам, то обратимся сначала к праву Беларуси.

Согласно п. 5 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26.06.2003 №6 “О судебной практике по делам о взяточничестве” предметом взятки могут быть денежные средства, предоставляемые должностному лицу исключительно в связи с занимаемым должностным.

Исходя из обвинения, предмет взятки — это денежные средства, которые в порядке выплаты дивидендов (или распределения прибыли) и по решению общего собрания участников белорусской организации перечисляются на расчётный счёт латвийской организации.

Получается, эти деньги не передавались должностному лицу. Они переданы иному лицу — юридическому и вдобавок иностранному, и обвинение не приводит доказательств о том, как это иное лицо и в какой сумме эти деньги передало обвиняемому Виктору Бабарико.

Может быть эти деньги (дивиденды) пришли на счёт латвийской компании и были оттуда принудительно списаны налоговым органом по каким-то долгам, может быть их забрал латвийский банк, может быть они так и хранятся на счёте. Да может быть с ними что угодно.

Факт в том, что поступление дивидендов из Беларуси на счёт юридического лица в Латвии не порождает у Виктора Бабарико владения или собственности на эти деньги. Значит, никакой передачи должностному лицу не состоялось.

Отождествление имущества юридического лица с имуществом физического лица в некоторых случаях предусмотрено законодательством — например, в согласно законодательству Беларуси имущество унитарного предприятия принадлежит на праве собственности его учредителю. Но это в Беларуси и лишь в строго определённых случаях, названных в законе.

Поскольку SIA “Baltijas Investiciju Grupa” является обществом с ограниченной ответственностью, то принадлежность денег, поступивших на счёт такого общества с ограниченной ответственностью в латвийском банке, и возможности кого-либо ими распоряжаться определяются законодательством Латвии. Однако на стадии предварительного расследования и на стадии судебного разбирательства стороной обвинения никаких мер к выяснению правового регулирования указанных вопросов по латвийскому законодательству не предпринято.

Вместе с тем, исходя из текста предъявленного обвинения, в число необходимых входили доказательства, которые бы ответили на основе латвийского права на вопрос о том, становятся ли собственностью Виктора Бабарико деньги, поступившие на расчётный счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в порядке распределения дивидендов от ООО “Белторгтехнологии”, возникает ли у Виктора Бабарико владение этими деньгами, получает ли он возможность пользоваться такими деньгами как своими? Без утвердительных ответов на эти вопросы невозможно говорить о принятии Виктором Бабарико денег, поступивших на счёт указанной латвийской компании. Собранные стороной защиты доказательства позволяют на все эти вопросы однозначно ответить НЕТ.

Из полученного защитой на основании ст. 17 Закона “Об адвокатуре и адвокатской деятельности” и приобщённого к уголовному делу 09.06.2021 письменного мнения специалиста (юридического заключения присяжного адвоката Латвийской Республики от 18.05.2021) по законодательству Латвийской Республики следует, что в силу норм их Гражданского закона, Закона о кредитных учреждениях и Закона о гарантиях вклада собственником денежных средств, находящихся на счетах общества с ограниченной ответственностью, зарегистрированного в Латвийской Республике, в том числе на счёте SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, в латвийском банке, как полученных этим обществом с ограниченной ответственностью в ходе коммерческой деятельности, так и полученных в качестве дивидендов от иных юридических лиц, является это общество с ограниченной ответственностью (стр. 2-3 заключения).

Поскольку средства на счетах SIA “Baltijas Investiciju Grupa” — это собственность данной организации, то они подотчётны законам Латвии и государственным органам Латвии, в связи с чем невозможно их произвольное использование каким-либо физическим лицом. То есть ни Виктор Бабарико, ни кто-то другой не может эти деньги просто взять и использовать на свои нужды. 

Виктор Бабарико собственником или участником SIA “Baltijas Investiciju Grupa” никогда не являлся, полномочий в отношении денежных средств на её счетах не обладал, поэтому само поступление денежных средств на счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” не может рассматриваться как принятие этих денежных средств Виктором Бабарико. 

Возможность владения этими деньгами у физического лица (то есть возможность принять их в том числе в качестве взятки) может возникать только посредством прекращения владения этими деньгами SIA “Baltijas Investiciju Grupa” — то есть, например, вследствие снятия их со счёта данной организации (вывода из оборота) и передачи Виктору Бабарико, но таких фактов не имеется, никаких объективных данных об этом нет и все допрошенные лица сообщили, что таких обстоятельств им не известно.

Таким образом, не доказано, что состоялось принятие денежных средств Виктором Бабарико или другими обвиняемыми при поступлении денежных средств на расчётный счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa”.

2) Являлась ли подконтрольной Виктору Бабарико латвийская компания SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, ставшая 16.02.2005 соучредителем белорусской компании ООО “Белторгтехнологии”?

В обвинении утверждается (стр. 3), что якобы в период с 01.01.2004 по 16.02.2005 Виктор Бабарико привлёк Дмитрия Кузьмича к “участию в умышленном создании условий для последующего совершения преступления” — поручил Дмитрию Кузьмичу довести до Харлановича и Геращенко, что условием сотрудничества банка с планируемой к созданию компанией ООО “Белторгтехнологии” является включение в состав учредителей этого ООО иностранной компании SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, подконтрольной Бабарико, с последующим переводом на счета SIA “Baltijas Investiciju Grupa” незаконного денежного вознаграждения под видом дивидендов.

Таким образом, обвинение утверждает, что уже в 2004 — 2005 году SIA “Baltijas Investiciju Grupa” была подконтрольна Виктору Бабарико.

В чём эта “подконтрольность” выражалась и на каком основании существовала — в обвинении не обосновывается, что уже позволяет говорить о недоказанности “подконтрольности”.

Но что ещё более важно, так это то, что обвинение не обосновало, каким образом так называемая “подконтрольность” SIA “Baltijas Investiciju Grupa” порождает, по мнению стороны обвинения, какие-то права у Виктора Бабарико и других обвиняемых в отношении денежных средств, принадлежащих на праве собственности данной организации.

То есть обвинением произвольно использовано понятие “подконтрольности”. Этим понятием подменяется признак, подлежащий доказыванию при взятке — а именно, признак принятия денежных средств, поступление их во владение физического лица — который обвинение доказать не может (иными словами, не может доказать, каким образом деньги якобы попали к обвиняемому Виктору Бабарико).

Признак “принятия денег физическим лицом” подменяется неопределённой “подконтрольность юридического лица”, хотя очевидно, что “подконтрольность” не порождает каких-либо прав за каким-либо физическим лицом на денежные средства, находящиеся в собственности юридического лица. 

Покажу на наглядном примере: ОАО “Белгазпромбанк”, вероятно, можно было назвать подконтрольным Виктору Бабарико, поскольку Виктор Бабарико являлся руководителем банка, но разве это даёт основания считать денежные средства банка принадлежащими Виктору Бабарико? 

Поэтому “подконтрольность” организации не может отождествляться ни с принадлежностью денег этой организации физическому лицу, ни с возникновением у физического лица владения в отношении денег организации.

Между тем, поскольку в обвинении говорится про “подконтрольную” Виктору Бабарико SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в 2004-2005, защита собрала информацию, которую КГБ либо не выяснял, либо не поместил в данное уголовное дело ввиду невыгодности этих сведений для обвинения. А именно, приобщённые к материалам дела защитой сведения опровергают утверждение обвинения о том, что SIA “Baltijas Investiciju Grupa” была подконтрольна Виктору Бабарико и что он выдвигал условие о вхождении этой компании в состав ООО “Белторгтехнологии” в 2004-2005.

Так, несмотря на утверждение в обвинении о якобы “подконтрольности” SIA “Baltijas Investiciju Grupa” Виктору Бабарико, в уголовном деле отсутствовали сведения о том, кем учреждена SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, кто представлял интересы её учредителя при создании, кто в связи с учреждением SIA “Baltijas Investiciju Grupa” на правах участника был наделен правом влиять на её деятельность, и есть ли какая-то связь между этими лицами и Виктором Бабарико. 

Поэтому защита представила доказательства, полученные в Регистре предприятий Латвии и оформленные надлежащим образом: устав от 11.04.2002 и решение об учреждении SIA “Baltijas Investiciju Grupa” от 25.03.2002, выписку от 13.05.2021 из Регистра предприятий Латвийской Республики в отношении SIA “Baltijas Investiciju Grupa”.

В удостоверительной надписи нотариуса в этом уставе усматривается, что он подписан на основе нотариальной доверенности гражданином Латвийской Республики Сергеем Макеенко, действующим от имени учредителя — компании “Cornell Financial Holding, LLC”, зарегистрированной в штате Флорида, США. 

В решении об учреждении SIA “Baltijas Investiciju Grupa” имеются такие же сведения об учредителе и его представителе. Кроме того усматривается, что при учреждении SIA “Baltijas Investiciju Grupa” её руководителем (исполнительным органом) назначен гражданин Латвийской Республики Борис Луппо.

Из выписки от 13.05.2021, полученной из Регистра предприятий Латвийской Республики в отношении SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, усматривается, что в 2004-2005 в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” существовали органы управления: учредитель Cornell Financial Holding, LLC, правление в составе Антона Астраханцева и Александра Зелинского, а также исполнительный директора Борис Луппо.

Обращаю внимание, что ни учредитель Cornell Financial Holding (американская компания), ни представитель учредителя — Сергей Макеенко, ни первый руководитель SIA “Baltijas Investiciju Grupa” Борис Луппо, ни члены правления Антон Астраханцев и Александр Зелинский на предварительном следствии и в судебном разбирательстве не назывались, о какой-либо их связи с Виктором Бабарико информации не предъявлялось (и никаких мер для их вызова и опроса орган следствия и прокурор не принимали). 

При этом и на момент вхождения SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав участников ООО “Белторгтехнологии” 16.02.2005 учредителем и руководителем SIA “Baltijas Investiciju Grupa” были те же лица.

Обращаю внимание, что ни пресловутый Алексейс Степановс, ни “Business Renovation Investment”, которые упоминаются в обвинении, никакого отношения к SIA “Baltijas Investiciju Grupa” не имели.

Таким образом, представленные защитой сведения доказывают, что подконтрольность SIA “Baltijas Investiciju Grupa” Виктору Бабарико при вхождении этой компании в состав участников ООО “Белторгтехнологии” в 2005 году не только не подтверждается, но и прямо опровергается ввиду отсутствия какой-либо связи Виктора Бабарико с учредителем SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, представителем учредителя, руководителем SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и членами правления этой организации. Поэтому утверждение обвинения о подконтрольности Виктору Бабарико компании SIA “Baltijas Investiciju Grupa” является необоснованным.

А фантазии граждан, помещённых в СИЗО КГБ или обиженных на Виктора Бабарико, не могут иметь больший вес, чем эти факты, поскольку на предположениях ни обвинение, ни приговор строиться не могут.

3) Выдвигалось ли Виктором Бабарико через Дмитрия Кузьмича условие о включении латвийской SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав участников ООО “Белторгтехнологии” с последующим перечислением на счёт латвийской компании взяток под видом дивидендов?

Утверждение в обвинении об этом опровергается целым рядом фактов, в частности:

3.1) решение о вхождении SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав ООО “Белторгтехнологии” относилось к компетенции лиц, между которыми и Виктором Бабарико, как я уже обосновал, не имеется никакой связи, а имена и наименования этих субъектов ни от кого из допрошенных лиц не звучали и не упоминались в письменных материалах дела.

Так, из полученного защитой на основании ст. 17 Закона “Об адвокатуре и адвокатской деятельности” и приобщённого к уголовному делу 09.06.2021 письменного мнения специалиста (юридического заключения присяжного адвоката Латвийской Республики от 18.05.2021) по законодательству Латвийской Республики следует, что исходя из устава SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и законов Латвии, вопрос о внесении SIA “Baltijas Investiciju Grupa” денежных вкладов в уставные фонды других юридических лиц и вхождении этой компании в состав участников других юридических лиц, то есть и о вхождении в ООО “Белторгтехнологии”, было уполномочено принимать только правление или собрание участников SIA “Baltijas Investiciju Grupa” (стр. 4 заключения). В период до и после регистрации ООО “Белторгтехнологии”, которая состоялась 16.02.2005, уполномоченными лицами на принятие решения о вхождении указанной латвийской компании в состав ООО “Белторгтехнологии” являлись участник — американская кампания Cornell Financial Holding LLC и назначенные этим участником члены правления: в период с 11.04.2002 по 09.09.2005 — Борис Луппо, с 09.09.2005 по 21.06.2006 — Антонс Астраханцевс (стр. 5 заключения).

Очевидно, не представляется возможным, чтобы Виктор Бабарико выдвигал условие о включении латвийской компании в состав участников ООО “Белторгтехнологии”, если вопрос о вхождении этой латвийской компании решался людьми, с которыми у Виктора Бабарико нет никакой связи.

3.2) Харланович и Геращенко в феврале 2005 при учреждении ООО “Белторгтехнологии”, не имели достаточной суммы денежных средств для формирования уставного фонда в необходимом для деятельности размере, внесли лишь часть (по 12,5 % каждый), нуждались в инвесторе, одним из которых выступила SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, внеся в уставный фонд денежный вклад, за счёт которого в том числе в первые месяцы велась деятельность ООО “Белторгтехнологии”. 

Из показаний Харлановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных им 05.05.2021 в суде (можно удостовериться по звукозаписи), следует, что: величину уставного фонда создаваемой компании он оговаривал с Кузьмичем, но размер предлагал сам Харланович исходя из своего видения необходимости и достаточности средств для начала деятельности. Ему важны были денежные средства, он с Геращенко пробовал найти инвестора — для формирования уставного фонда, вели переговоры с “БиЭндБи Эншуренс”. Было понимание, что бюджет крайне ограничен, но привлечение дополнительных средств было под вопросом. Вели подготовительную работу: создание программного комплекса, подготовка форм документов, работа с магазинами. Уставный фонд потратили за первые 3-4 месяца на аренду офиса, заработную плату, ТМЦ, коммунальные платежи.  

Это опровергает довод обвинения о якобы вынужденном согласии Харлановича и Геращенко на вступление SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав участников проекта, поскольку они воспользовались ресурсами инвестора, о чём дали показания в суде, которые сторона обвинения воспроизвела некорректно.

Что бы было понятно, какими “фантастическими” ресурсами располагали Харланович и Геращенко на старте проекта, напомню показания Харлановича по поводу того, когда у них через 3-4 месяца закончился уставный фонд: “Я обратился к Кузьмичу в банк – предложил увеличить уставный фонд на 10 тысяч долларов. Кузьмич отказал, мотивировав тем, что если проект успешный, то дополнительных средств не требуется. В “БиЭндБи Эншуренс” я решил не обращаться за деньгами. К Геращенко я обращался, но у него не было средств. В итоге деньги я взял из личных сбережений. Я ещё работал тогда в банке. Это было весна-лето 2005. Я выдал компании заем. Сумма – примерно 1,5 тысячи долларов”.

Таким образом, не имеется основания отрицать финансовый характер участия SIA “Baltijas Investiciju Grupa” при учреждении ООО “Белторгтехнологии” и правомерность приобретения данной латвийской компанией доли в уставном фонде белорусской.

3.3) все допрошенные в суде лица (как обвиняемые, так и свидетели) указали на то, что проект DELAY, для которого учреждалось ООО “Белторгтехнологии”, являлся новым и уникальным для банка, и в момент его начала заранее не было известно, появится ли вообще прибыль и за счёт чего она возникнет.

Неопределённость вначале не только по поводу возможной прибыли, но и по существу того, как будет осуществляться реализация проекта, также подтверждается показаниями, в частности, Добролёта, который рассказал про длительную проработку бизнес-процессов проекта и многочисленные согласования с разными службами банка, экономические и иные расчёты.

Это видно не только из показаний, но и из приобщённых к делу 09.06.2021 распечаток с официального сайта ОАО “Белгазпромбанк”, из которых видно, что первое рекламное сообщение о запуске проекта DELAY появилось 17.07.2005, в то время как ООО “Белторгтехнологии” зарегистрировано 16.02.2005 (то есть проект DELAY запущен через 5 месяцев после регистрации ООО “Белторгтехнологии”).

Кроме того, из показаний Харлановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных им 05.05.2021 в суде, следует, что при обсуждении участников ООО “Белторгтехнологии” и их долей речи о дальнейшем перечислении дивидендов в случае появления прибыли не шло, это само собой подразумевалось в случае успешной реализации проекта.

Изложенное опровергает довод о якобы выдвинутом со стороны Виктора Бабарико в 2004-2005 условии о включении SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав участников ООО “Белторгтехнологии” с “последующим перечислением на счета иностранного участника взяток под видом дивидендов”.

3.4) ни в 2005, ни в 2006 году — годы начала и становления проекта DELAY — ОАО “Белгазпромбанк” не кредитовал ООО “Белторгтехнологии”, то есть в принципе отсутствовали действия со стороны банка, с которыми можно было бы на момент начала проекта хотя бы косвенно связать ожидание прибыли и выдвинуть условие о передаче взяток за счёт части этой прибыли (“под видом дивидендов”).

3.5) что касается сути сотрудничества ОАО “Белгазпромбанк” и ООО “Белторгтехнологии”, то фактически ООО “Белторгтехнологии” занималась продажей банковских кредитных продуктов населению, что являлось выгодным для банка, поскольку банк наращивал кредитный портфель и не нёс расходов по созданию инфраструктуры проекта. Это наглядно демонстрирует, что сотрудничество ОАО “Белгазпромбанк” вёл в своих интересах, и опровергает довод обвинения о том, что сотрудничество банка с ООО “Белторгтехнологии” было обусловлено включением иностранной компании в состав участников ООО “Белторгтехнологии”.

3.6) сам ОАО “Белгазпромбанк” изначально вошёл в состав участников ООО “Белторгтехнологии” (с долей 10%), по этой причине имел собственный интерес в успешной реализации проекта DELAY и в сотрудничестве с ООО “Белторгтехнологии” — в силу своего положения как участника данной организации. Непосредственным участием банка объясняется и вовлеченность Виктора Бабарико, Кузьмича, Добролёта в обсуждения вопросов деятельности ООО “Белторгтехнологии” и проекта DELAY в целом, что говорит о правомерном характере их вовлеченности, а не коррупционной, как пытается представить обвинение. Кроме того, сам Харланович на тот момент ещё работал в банке и его общение с руководителями банка нельзя рассматривать как нечто экстраординарное.

Из показаний Харлановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных им 06.05.2021 в суде, следует, что “Проект DELAY – это совместный проект банка и субъектов хозяйствования. Банк был и учредителем, и партнёром, и был заинтересован в успешном развитии проекта, получал от него прибыль, нарастил ли клиентскую базу за счёт розничных клиентов, на собраниях Совета директоров DELAY назывался как один из наиболее успешных (Харланович дважды присутствовал на собраниях акционеров банка), его доля в розничном бизнесе банка то ли четверть, то ли пятая часть. При этом при выдаче кредитов позиция банка была очень чёткой, никаких лояльных условий”.

Очевидно, что такие показания никак не соотносятся с версией обвинения о том, что сотрудничество банка с ООО “Белторгтехнологии” было обусловлено включением в состав этой компании SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и перечислением взяток под видом дивидендов.

3.7) кроме ОАО “Белгазпромбанк” в состав участников ООО “Белторгтехнологии” вошла страховая компания “БиЭндБи Эншуренс” (с долей 37%), поскольку предполагалось страхование рисков неплатежей граждан по обязательствам перед банком.

Это подтверждается не только показаниями допрошенных сотрудников банка, но и приобщёнными 09.06.2021 защитой к делу сведениями с сайта ОАО “Белгазпромбанк”.

Из показаний Харалановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных 05.05.2021 в суде: “БиЭндБи Эншуренс” вышла из состава ООО “Белторгтехнологии” в 2006 или 2007 году, не помню, до или после первого распределения прибыли. Я предложил “БиЭндБи Эншуренс” продать долю латвийской компании. Возражений я не слышал. Не помню, за какую сумму латвийская компания выкупила долю “БиЭндБи Эншуренс” – за стоимость доли в УФ или незначительно больше. Остальные участники отказались от доли”.

То есть ну никак не видно со стороны SIA “Baltijas Investiciju Grupa” агрессивного наращивания долей вопреки воле Харлановича и Геращенко, поскольку из показаний Харлановича следует, что долю страховой компании не захотел выкупать ни он сам, ни банк.

Таким образом, вхождение всех участников в состав ООО “Белторгтехнологии” объясняется экономическими причинами. Нет ни одного объективного доказательства за то, что вхождение SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав участников ООО “Белторгтехнологии” происходило вопреки воле иных участников и обусловливало сотрудничество банка с ООО “Белторгтехнологии”.

Что же касается вхождения SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в состав ООО “Агентство торговли в рассрочку” и ООО “Системы обработки информации”, то причины этого объясняются просто: создание этих двух организаций происходило просто для структурирования проекта при его развитии, то есть речь не шла о возникновении неких новых бизнесов, а про условное распределение разных функций одного проекта на 3 юридических лица. Поэтому сохранение того же состава участников и соотношения долей как в первой организации проекта — ООО “Белторгтехнологии” является объективным. Подтверждения тому находим в показаниях того же Харлановича, данных в судебном заседании 5 и 6 мая 2021 года, который сообщил, что в 2007 году создано ООО “Агентство торговли в рассрочку” в “в связи с потребностью реорганизации бизнеса для разделения технической части проекта и выделения бизнес-направлений”, в 2009 — ООО “Системы обработки информации”, “мы с Геращенко действовали в рамках ранее достигнутой договорённости и не инициировали изменение своих долей”.

Поскольку, как я обосновал ранее, при поступлении дивидендов на счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” от ООО “Белторгтехнологии” и других компаний проекта DELAY не происходило принятие этих дивидендов Виктором Бабарико или другими обвиняемыми, то необходимо рассмотреть довод обвинения о том, что полученные от ООО “Белторгтехнологии” и других компаний проекта DELAY дивиденды со счёта латвийской компании SIA “Baltijas Investiciju Grupa” перечислялись в качестве дивидендов на счёт английской компании “Business Renovation Investment” LTD, оттуда — в качестве дивидендов в компании “Tazbar Limited”, “Verstone Limited”, “Seabay Limited”, “Woodview Limited”, “Yaletown Limited”, “Kingbrook Limited”, “Greenbell Limited” (Британские Виргинские острова).

4.1) Доказано ли поступление денежных средств со счёта SIA “Baltijas Investiciju Grupa” на счета “Business Renovation Investment” LTD и в какой сумме? Произошло ли принятие денежных средств Виктором Бабарико на счета “Business Renovation Investment” LTD?

Даже если обратиться к материалам стороны обвинения, то из протокола осмотра от 03.09.2020 (т. 111 л.д. 1-127), в котором сведена в таблицы информация о якобы движении денежных средств по счетам “Business Renovation Investment” LTD в евро и долларах в банке Республики Кипр за период с 2008 по 2017 годы, усматривается, что:

от белорусских компаний проекта DELAY на счета SIA “Baltijas Investiciju Grupa” перечислено в качестве дивидендов 5 695 982,82 долларов, 3 023 953,93 евро и 82 560,46 рублей;

однако SIA «Baltijas Investiciju Grupa» перечислила на счета “Business Renovation Investment” LTD только 2 534 539,33 долларов и 400 000 евро.

В деле нет сведений о том, каким образом, когда, по какому основанию, какому субъекту и на какие счета SIA «Baltijas Investiciju Grupa» перечислила остальную часть дивидендов от компаний проекта DELAY, а именно: 3 161 443,49 долларов, 2 623 953,93 евро, 82 560,46 белорусских рублей. Значит, вменение этой не поступившей на счета “Business Renovation Investment” LTD суммы кому-либо из обвиняемых, включая Виктора Бабарико, в принципе ничем необоснованно, поскольку в отношении неё не установлен факт принятия.

В то же время обвинению необходимо было ответить на вопрос: чем подтверждается, что поступившие на счета “Business Renovation Investment” LTD денежные средства — это именно дивиденды, полученные латвийской SIA “Baltijas Investiciju Grupa” от белорусских компаний проекта DELAY, а не доходы латвийской компании из других источников?

Материалы дела не дают оснований утверждать, что на счета “Business Renovation Investment” LTD поступили именно дивиденды, полученные латвийской SIA “Baltijas Investiciju Grupa” от белорусских компаний проекта DELAY.

Иные источники денежных средств SIA “Baltijas Investiciju Grupa” (помимо дивидендов от белорусских компаний), за счёт которых данная компания могла выплачивать дивиденды “Business Renovation Investment” LTD, в ходе следствия и судебного разбирательства не выяснялись, хозяйственная деятельность SIA “Baltijas Investiciju Grupa” не исследовалась, и даже учредительные документы латвийской компании не запрашивались.

В то же время имеются доказательства того, что SIA “Baltijas Investiciju Grupa” могла иметь и имела различные источники денежных средств, не связанные с дивидендами от компаний проекта DELAY.

Так, защитой представлен устав SIA “Baltijas Investiciju Grupa” от 11.04.2002 (получен из Регистра предприятий Латвийской Республики, с апостилем и переводом, нотариально заверен). В уставе приводятся виды предпринимательской деятельности (среди которых — консультирование в сфере коммерческой деятельности и управления, деятельность холдинговых компаний, реклама, агентская деятельность по продаже различных видов товаров, оптовая торговля и прочие). Осуществление одного или нескольких из таких видов деятельности не опровергнуто, получение выручки от какого-либо из таких видов деятельности не опровергнуто. Соответственно, формирование в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” выручки от предпринимательской деятельности и направление в за счёт этой выручки, а не за счёт проекта DELAY, дивидендов в “Business Renovation Investment” LTD не опровергнуто.

В судебном заседании никто из допрошенных лиц не опроверг осуществление SIA “Baltijas Investiciju Grupa” приносящей доходы деятельности.

В деле имеются данные об участии SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в других белорусских юридических лицах и хозяйственных отношениях с ними, и эти сведения как раз являются достоверными, поскольку получены надлежащим образом от соответствующих белорусских организаций и кроме того, подтверждены показаниями их должностных лиц.

Так, SIA “Baltijas Investiciju Grupa” владела до 80 % акций ЗАСО «Кентавр» (количество могло изменяться, но не принципиально; последний правопреемник SIA “Baltijas Investiciju Grupa” – компания ALDI PROJECTS – владеет 80 % акций). Причем SIA “Baltijas Investiciju Grupa” предоставляла ЗАСО «Кентавр» займы и вносила в уставный фонд значительный вклад (в общей сложности около 3 млн евро), в связи с чем генеральный директор ЗАСО «Кентавр» Прохорчик С. А., давая показания в суде, называл SIA “Baltijas Investiciju Grupa” владельцем ЗАСО «Кентавр».

SIA “Baltijas Investiciju Grupa” также являлась учредителем предприятия «Капиталтрейд» с начала 2000-х годов, предоставляла ему займы. По показаниям Радецкой, к моменту её трудоустройства в Капиталтрейд, этому предприятию уже было выдано 4-5 займов, и она сама, как директор, обращалась за займами в последующем.

Наконец, SIA “Baltijas Investiciju Grupa” неоднократно предоставляла процентные займы ООО «Активлизинг», что видно из изъятых в данной компании договоров: договор от 18.03.2013 – на 120 000 евро; от 18.03.2013 – на 100 000 долларов; от 07.08.2014 – на 250 000 евро; от 15.08.2014 – на 250 000 евро; от 19.08.2014 – на 230 000 евро; от 09.12.2014 – на 300 000 евро; от 15.12.2014 – на 260 000 евро; от 17.12.2014 – на 240 000 евро (т. 73 л.д. 177, 179, 181, 183, 185, 187, 189, 191). Все договоры были процентными – 11-14 %, то есть формировали значительные суммы прибыли для SIA “Baltijas Investiciju Grupa”.

Продолжительное участие в таком крупном субъекте хозяйствования, как ЗАСО «Кентавр», владение предприятием «Капиталтрейд» и обеспечение их деятельности посредством предоставления займов, предоставление процентных займов на большие суммы ООО «Активлизинг» указывают на то, что SIA “Baltijas Investiciju Grupa” являлась организацией, реально осуществлявшей хозяйственную деятельность. Об этом указывал и Шевчук, владевший в данной компании долей 51 %. 

Таким образом, не доказано, что на счета “Business Renovation Investment” LTD со счетов SIA “Baltijas Investiciju Grupa” поступали именно средства, происходящие из дивидендов проекта DELAY. Поэтому находящиеся на счетах “Business Renovation Investment” LTD не могут считаться дивидендами от белорусских компаний проекта DELAY. Следовательно, они также не могут вменяться как принятые обвиняемыми от представителей компаний проекта DELAY. 

Поступление денежных средств на счета “Business Renovation Investment” нельзя рассматривать как принятие этих денежных средств Виктором Бабарико по причине того, что “Business Renovation Investment” как юридическое лицо является субъектом права собственности на денежные средства на своих счетах, и эти денежные средства могут поступить в непосредственное владение физического лица только после вывода их из оборота (снятия со счета). Исходя из материалов уголовного дела физические лица не являлись учредителями (участниками, акционерами) “Business Renovation Investment”. 

Таким образом, при поступлении денежных средств от SIA “Baltijas Investiciju Grupa” на счета “Business Renovation Investment” LTD, как и при поступлении денежных средств от ООО “Белторгтехнологии” на счета SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, не происходило принятие этих денежных средств кем-либо из обвиняемых, включая Виктора Бабарико.

Поскольку, как я обосновал ранее, при поступлении дивидендов на счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и при поступлении неких денежных средств на счёт “Business Renovation Investment” LTD не произошло принятие их Виктором Бабарико, то необходимо рассмотреть, доказано ли, что со счетов “Business Renovation Investment” LTD на счета оффшорных компаний перечислялись именно дивиденды от проекта DELAY.

4.2) Доказано ли поступление денежных средств со счёта “Business Renovation Investment” LTD на счета оффшорных компаний?

Даже если обратиться к материалам стороны обвинения, то из протокола осмотра от 03.09.2020 (т. 111 л.д. 1-127), в котором сведена в таблицы информация о якобы движении денежных средств по счетам “Business Renovation Investment” LTD в евро и долларах в банке Республики Кипр за период с 2008 по 2017 годы, усматривается, что “Business Renovation Investment” LTD перечислила на счета офшорных компаний только 1 867 902,67 долларов и 181 396,01 евро (TAZBAR LIMITED, принадлежность которой признаёт Шабан, — 346 404,92 долларов и 12 436,86 евро; VERSTONE LIMITED — 180 763,29 долларов; SEABAY LIMITED, принадлежность которой признаёт Ильясюк, — 132 832,95 долларов и 20 204,76 евро; WOODVIEW LIMITED, принадлежность которой признаёт Кузьмич, — 137 742,26 долларов и 24 118,18 евро; KINGBROOK LIMITED, принадлежность которой признаёт Добролёт, — 177 987,04 долларов и 32 848,19 евро; YALETOWN LIMITED, принадлежность которой признаёт Задойко, — 30 194,45 долларов и т.д.).

Обвинение утверждает, что со счета “Business Renovation Investment” LTD на счета оффшорных компаний перечислялись дивиденды от компаний проекта DELAY, которые когда-то поступили на счёт латвийской SIA “Baltijas Investiciju Grupa” якобы в качестве взятки.

Однако для таких утверждений нет оснований.

Источники доходов “Business Renovation Investment” LTD в рамках расследования не выяснялись, обвиняемые и свидетели их не знают, в то же время не опровергнуто наличие иных источников помимо денег от SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, то есть источников, явно никак не связанных с дивидендами от проекта DELAY, и при этом есть доказательства таких иных источников.

Так, исходя протокола осмотра от 03.09.2020 (т. 110 л.д. 1-127), в котором проанализированы так называемые выписки по счетам “Business Renovation Investment” LTD, якобы полученные из банков Республики Кипр, имеется информация о поступлении на счёт “Business Renovation Investment” LTD с 2008 по 2017 год денежных средств, из которых более 5 миллионов долларов (5 324 078,67) поступили от субъектов хозяйствования, которые в деле не фигурируют (например, от компании BAKTROL LIMITED AKOO поступило 1 367 515,61 долларов, от компании SLAYTER INDUSTRIES LIMITED CHKOO – 855 981,62 долларов).

Таким образом, ссылаясь на эти выписки как на доказательства, сторона обвинения обходит стороной то обстоятельство, что согласно им “Business Renovation Investment” LTD, помимо SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, имело иные, причём значительные источники дохода. 

Помимо вышеуказанных выписок, сторона обвинения представляет в качестве доказательств такие материалы, как, например, распечатанные файлы с флэш-накопителя Шевчука или с внешнего диска, изъятого у Дрозда. Среди этих материалов имеются копии (в том числе электронные) неких договоров, проектов договоров, писем, из которых усматривает осуществление “Business Renovation Investment” LTD хозяйственной деятельности. А в одном из текстовых файлов, обнаруженных на флэш-накопителе Шевчука (т. 21 л. д. 69-74) утверждается о наличии у “Business Renovation Investment” LTD акций “Газпрома” на 2 350 727,35 долларов, “МТС” на 43 990 долларов, “ИнтерРАО” на 6 302,50 долларов, “Лукойл” на 25,216 долларов, “Сибрнефть/Газпром” нефть на 32 271,50 долларов; всего на сумму 2 465 527 долларов.

Но ещё большее количество сведений имеется в документах, изъятых в ООО «Активлизинг». Среди них – договоры займа, заключённые между “Business Renovation Investment” LTD и ООО «Активлизинг» на суммы 125 000 долларов –  26.05.2008, 138 000 долларов – 26.09.2008, 200 000 долларов – 21.08.2015, которые все заключены под высокий процент (12-14 %), то есть служили дополнительным источником дохода для “Business Renovation Investment” LTD (т. 73 л.д. 166, 168, 174).

Ссылаясь на все вышеперечисленные материалы, как доказательства, сторона обвинения в таком случае должна констатировать, что “Business Renovation Investment” LTD осуществляла хозяйственную деятельность и извлекала прибыль не только из дивидендов от SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и “Compartners OU”. А значит, достоверно утверждать о том, что денежные средства, перечисленные от “Business Renovation Investment” LTD на офшорные компании, происходят от компаний проекта DELAY и ООО «Активлизинг», невозможно.

Таким образом, имеющиеся в деле сведения опровергают, что на счета оффшорных компаний поступали именно денежные средства из дивидендов компаний проекта DELAY. 

Поэтому даже если бы поступление конкретных сумм денежных средств на счета оффшорных компаний можно было считать доказанным, то это не позволяло бы отнести такие денежные средства к дивидендам от компаний проекта DELAY и вменять их кому-либо из обвиняемых как принятую от Харлановича и Геращенко взятку.

Вместе с тем, движение денежных средств с SIA “Baltijas Investiciju Grupa” на “Business Renovation Investment” LTD и с “Business Renovation Investment” LTD на офшорные компании («Kingbrook Limited» и другие, перечисленные в обвинении) не доказано.

В качестве доказательства, подтверждающего движение денежных средств со счетов SIA “Baltijas Investiciju Grupa” на счета “Business Renovation Investment” LTD и со счёта “Business Renovation Investment” LTD на офшорные компании «Kingbrook Limited» и другие, стороной обвинения представлены документы, содержащиеся в томе 106 (начиная с л.д. 49), томе 107 и томе 108 и фигурирующие в деле как «полученные из Республики Кипр в порядке правовой помощи».

Эти документы представляют собой: 

— копию вербальной ноты от 17 июля 2019 года на английском языке из посольства Республики Кипр в Болгарии (т. 106 л. д. 49);

— распечатки на листах бумаги, содержащие различную информацию. Из них более 550 листов (с л. д. 140 т. 106 по л.д. 168 т. 108) занимают распечатки, которые сторона обвинения именует выписками по счетам «Business Renovation Investment Limited». Именно их сторона обвинения использует как источник сведений о поступлении денег на счета «Business Renovation Investment Limited» и перечислении с них на счета других компаний.

Однако документы в т. 106-108 не являются допустимыми и достоверными доказательствами и не могут быть использованы для доказывания обстоятельств дела исходя из следующего.

1. Документы не заверены компетентным учреждением Республики Кипр.

Согласно ч. 3 ст. 88 УПК доказательства, полученные на территории иностранного государства в соответствии с международными договорами Республики Беларусь, заверенные и переданные в установленном порядке органу, ведущему уголовный процесс, имеют такую же юридическую силу, как если бы они были получены на территории Республики Беларусь в соответствии с правилами настоящего Кодекса.

Согласно ст. 15 Договора между СССР и Республикой Кипр о правовой помощи по гражданским и уголовным делам (правопреемство Республики Беларусь подтверждено ст. 12 Соглашения о создании Содружества Независимых Государств (заключено в г. Минске 08.12.1991) и нотой Министерства иностранных дел Республики Беларусь от 01.11.1996 N 12/11640), документы, которые выданы или засвидетельствованы по установленной форме и скреплены официальной печатью компетентного государственного учреждения, не требуют на территории другой Договаривающейся Стороны какого-либо удостоверения.

Таким образом, международный договор предусматривает обязательное требование для признания передаваемых документов – заверение их печатью компетентного учреждения, и лишь за такими документами признается юридическая сила.

УПК связывает юридическую силу доказательств, полученных из иностранных государств, с фактом их заверения в установленном порядке.

Ни на одном из представленных в т. 106-108 документе нет гербовой печати компетентного учреждения Республики Кипр.

То есть эти документы не заверены, а значит, порядок получения доказательств из иностранного государства не соблюден, что делает их недопустимыми доказательствами.

В соответствии с ч.5 ст.105 УПК доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого обстоятельства, указанного в статье 89 УПК.

Поэтому листы бумаги, на которых отпечатано якобы движение средств по счёту являются недопустимыми доказательствами и не могут быть положены в основу обвинения.

2. Документы не заверены банками Республики Кипр.

1. На распечатках нет печатей банка или подписей уполномоченных лиц банка;
2. Не имеется подтверждений того, что сведения, содержащиеся в виде распечаток на бумажном носителе, соответствуют сведениям, которые содержатся в электронной операционной системе банка. Электронных носителей, содержащих электронные копии сведений из банковской операционной системы, банками не представлено;
3. Распечатки не пронумерованы. На отдельных распечатках встречаются номера страниц, но они не образуют последовательности, расположены хаотично, пронумерованные страницы чередуются с непронумерованными, некоторые листы продублированы (например, в т. 108 идентичны между собой л. 4-5, 6-7, 8-9, 10-11, 12-13, 14-15, 16-17, 19-20 и так далее). Такой случайный характер представленных документов дает основания сомневаться, что эти распечатки действительно отражают сведения из банковской системы.

Таким образом, нет никаких признаков, позволяющих утверждать, что документы в т. 106-108 исходят из банков Республики Кипр, а сведения в них соответствуют исходным сведениям, хранящимся в банках.

3. Документы не прошиты, отсутствуют описи.

1) В вербальной ноте отсутствует опись передаваемых документов и вообще какое-либо указание на их количество и содержание. Не имеется никаких описей и в сопроводительных документах из банков.

2) Документы не прошиты, то есть не образуют единое неразделимое целое.

Таким образом, достоверно неизвестно:

— какие документы, в каком количестве и какого содержания были предоставлены банками Кипра в компетентное учреждение Республики Кипр;

— какие документы, в каком количестве и какого содержания были переданы из компетентного учреждения Республики Кипр в посольство Республики Беларусь, оттуда – в Генеральную прокуратуру, затем в КГБ, и что из них в результате помещено в уголовное дело.

Все эти бумаги лишь внешне похожи на документы из банка. Но отсутствуют доказательства того, что в материалах уголовного дела содержатся именно те сведения (именно того содержания), которые были предоставлены в адрес белорусской стороны. Да, нам известно, что какие-то сведения переданы. Но какие именно? И что в них содержалось? 

И где гарантия, что в деле именно те сведения, которые были предоставлены? Ни одно из этих сомнений не устранено. Не соблюдены условия, при которых имеющиеся в деле сведения могли бы считаться достоверными – т.е. соответствующими действительности. 

При перечисленных обстоятельствах не исключена модификация информации на каждом из этапов передачи документов либо в период нахождения документов в распоряжении органа предварительного следствия. Такая модификация возможна как путем изменения сведений в самих распечатках (поскольку распечатки не заверены, ничего не препятствует самостоятельно изготовить похожую распечатку с другими данными), так и путем изъятия части представленных документов (поскольку документы не прошиты, отсутствует опись, и проверить их комплектность невозможно).

Всё это не позволяют признать документы в т. 106-108 допустимыми доказательствами, а содержащиеся в них сведения – достоверными.

Согласно ч. 2 п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 28.09.2006 № 8 «О практике постановления судами оправдательных приговоров», проверяя доказательства на предмет соответствия их действительности, суд должен установить их источник и сопоставить с другими доказательствами. 

Исходя из вышеизложенного, источник документов в т. 106-108 не подтвержден, в силу чего сведения в этих документах не могут быть признаны соответствующими действительности.

4. Нарушение порядка направления просьбы о правовой помощи.

Имеется ещё одно нарушение порядка получения доказательств, допущенное при направлении просьбы о правовой помощи.

Согласно п. 1 ст. 5 Договора просьба о правовой помощи должна содержать в том числе наименование дела, по которому запрашивается правовая помощь, а по уголовным делам – описание и юридическую квалификацию совершенного преступления.

Просьба о правовой помощи в компетентное учреждение юстиции Республики Кипр направлена СУ КГБ по уголовному делу № 16068930003, которое расследовалось КГБ в отношении Качанова М. А. по ст. 233 ч. 3, ст. 243 ч. 2, ч. 6 ст. 16, ч. 2 ст. 243 УК, Калечёнка В. В. по ч. 6 ст. 16, ч. 2 ст. 243 УК и иных лиц.

Фактически же содержание просьбы о правовой помощи (т. 106 на л. д. 32-39) касалось исключительно Добролёта С. М., который ни подозреваемым, ни обвиняемым по уголовному делу № 16068930003 не был, а обстоятельства, описанные в просьбе, в рамках этого дела не расследовались. 

Это подтверждается как содержанием просьбы о правовой помощи, так и тем, что в день ее направления 18.01.2018 было вынесено постановление о выделении из уголовного дела № 16068930003 «материалов в отношении неустановленных лиц, имеющих отношение к финансово-хозяйственной деятельности «Kingbrook Limited» и «Business Renovation Investment Limited» на территории Республики Беларусь для проведения проверки и принятия процессуального решения» (т. 106 л. д. 30). Выделенные материалы представляли собой саму просьбу о правовой помощи с приложением всего на 15 листах. Нового уголовного дела на основании выделенных материалов не возбуждалось.

Таким образом, СУ КГБ искусственным образом использовало возбужденное дело № 16068930003, чтобы запросить из Республики Кипр сведения в отношении Добролета С. М., который фигурантом этого дела не являлся. 

То есть фактически запросило информацию не по реальному уголовному делу, а по материалам проверки, что является нарушением требований Договора. Фиктивный характер данной просьбы подтверждается и тем, что Калечёнок В. В., который якобы содействовал Добролету С. М., в рамках настоящего уголовного дела вообще не фигурировал никаким образом, кроме упоминания в просьбе о правовой помощи.

Таким образом, при направлении просьбы о правовой помощи был нарушен установленный порядок, а значит, полученные по такой просьбе доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого обстоятельства, указанного в ст. 89 УПК.

5. Отсутствие надлежащих переводов.

Поскольку материалы, содержащиеся в т. 106-108, составлены на английском и греческом языках, для их оценки в уголовном процессе требуется перевод. 

Однако перевод данных материалов надлежащим образом произведен не был.

Во-первых, из более чем 700 листов на перевод был направлен 121, что следует из сопроводительного письма (т. 109 л.д.1). При этом в т. 109 содержится лишь 102 переведенных листа.

Во-вторых, переводы не соотнесены с материалами из т. 106-108: они не подшиты к конкретным документам, нет ни сопроводительного письма переводчику с описью переданных документов, ни соответствующего письма с описью от переводчика. 

Таким образом, достоверно утверждать, какому документу соответствует какой перевод, на данный момент невозможно. Отсутствие четко обозначенной связи между документами и переводами не позволяет удостовериться, что для перевода были переданы именно те документы, которые содержатся в настоящее время в т. 106-108, а не какие-либо иные, которые в деле в настоящее время отсутствуют.

При этом имеющийся объем переводов (102 листа из более чем 700) не позволяет произвести оценку материалов в т. 106-108 полно и всесторонне. 

6. Недостоверность протокола осмотра документов от 03.09.2020.

Выводы о суммах, якобы поступавших на счета и перечисляемых со счетов «Business Renovation Investment Limited», оформлены следователем протоколом осмотра от 03.09.2020 (т. 110 л.д. 1-127). 

Данный протокол является производным доказательством, изготовленным на основании материалов в т. 106-108 – так называемых выписок по счетам «Business Renovation Investment Limited». Но поскольку эти материалы, как указано выше, не являются допустимыми и достоверными доказательствами, достоверным не может быть признан и протокол их осмотра.

Кроме того, осмотр производился с 03.09.2020 по 15.09.2020, то есть ещё до направления некоторых документов на перевод 22.09.2020. То есть осмотр производился в отношении документов на иностранном языке до их перевода, что не позволяет утверждать о достоверности осмотра. Полученные же в последующем переводы не позволяют проверить достоверность произведённого осмотра, поскольку из документов, похожих на выписки по счетам, которых в деле более 550, переведено лишь 9.

В то же время, даже при внешнем изучении видно, что при осмотре сведения из документов, похожих на выписки, не учитывались полностью. Например, в этих документах фигурирует разное назначение платежа: dividendi, loan agreement, agreement – но этому никакой оценки не дано. То есть следователем не оценивалась суть транзакций, которые якобы подтверждают осмотренные документы, и не принято во внимание, что они могли иметь возмездный характер.

В силу этих обстоятельств до настоящего момента оценка поступивших документов не произведена надлежащим образом, в том числе в ходе их осмотра, в связи с чем можно констатировать, что достоверных и допустимых доказательств движения средств по счетам «Business Renovation Investment Limited» не имеется.

7. Недостоверность показаний обвиняемых.

Что касается показаний некоторых из обвиняемых, которые признают поступление денежных средств на якобы принадлежащие им офшорные компании, то сами же обвиняемые указывали, что не помнят поступавшие суммы и даже названия офшорных компаний. Обвиняемые указывали, что суммы назвали после ознакомления с выписками по счетам, следовательно, их показания являются также производными и не являются достоверными.

Таким образом, нет допустимых и достоверных доказательств того, что на английскую “Business Renovation Investment” LTD пришли какие-то конкретные суммы деньги и что эти суммы происходят именно из дивидендов, выплаченных белорусскими компаниями проекта DELAY  латвийскому участнику.

И уже на этом можно было бы ставить точку. Потому что стороной обвинения не доказано принятие Виктором Бабарико денег в безналичном порядке от так называемых взяткодателей проекта DELAY.

Рассмотрим обвинение в получении взяток от представителя  компании ООО “Активлизинг”.

В обвинении утверждается, что Бабарико В. Д. с 2009 по 2016 годы принял от представителя ООО “Активлизинг” взятки в форме безналичных перечислений со счетов этого белорусского субъекта хозяйствования под видом распределения прибыли на счёт иностранной компании “COMPARTNERS OU” (Эстония), подконтрольной Кузьмичу Д. М., действующему под руководством Бабарико В. Д., на сумму 783 083,38 долларов США.

По тем же основаниям, по которым поступление дивидендов от организаций проекта DELAY на счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в Латвии не может рассматриваться в качестве принятия этих денежных средств Виктором Бабарико, поскольку они не поступают в его владение, а становятся собственностью юридического лица, аналогичным образом поступление денежных средств на счёт “COMPARTNERS OU” (Эстония), подконтрольной Кузьмичу Д. М., не могут признаваться принятыми Виктором Бабарико — он не приобрёл никаких прав в отношении таких денег и не поступили в его владение, в связи с чем не могут вменяться ему в обвинении, тем более что их дальнейшая судьба не подтверждается какими-либо допустимыми и достоверными доказательствами.

Передача исключительно в связи с должностным положением

Вторым после “принятия материальных ценностей” является такой признак состава преступления, как то, что денежные средства при взятке передаются получателю исключительно в связи должностным положением (а не по другим причинам).

В обвинении утверждается, что якобы взятки под видом дивидендов перечислялись на SIA “Baltijas Investiciju Grupa” со счетов компаний проекта DELAY исключительно в связи с должностным положением обвиняемых.

Очевидно, что в этом аспекте обвинение противоречит не только фактам, но и конкретным правовым нормам белорусского законодательства.

Утверждение в обвинении, что дивиденды являлись “незаконным вознаграждением” и перечислялись из ООО “Белторгтехнологии” в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” исключительно в связи с должностным положением обвиняемых, неправомерно по следующим причинам:

1) Являлось ли “должностное положение обвиняемых” основанием для принятия решения о перечислении дивидендов из ООО “Белторгтехнологии” в SIA “Baltijas Investiciju Grupa”?

Ответ однозначный — нет. Из зарегистрированного 16.02.2005 устава ООО “Белторгтехнологии” усматривается, что латвийская компания SIA “Baltijas Investiciju Grupa” при учреждении ООО “Белторгтехнологии” внесла вклад в уставный фонд и в связи с этим стало владельцем доли в размере 28 % уставного фонда ООО “Белторгтехнологии” (в последующем доля увеличилась посредством выкупа доли другого участника).

Согласно ч. 1 ст. 94 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992  «О хозяйственных обществах» размер доли в уставном фонде общества с ограниченной ответственностью участника этого общества определяется в процентах или в виде дроби и соответствует соотношению между стоимостью его вклада в уставный фонд и уставным фондом этого общества, если иное не предусмотрено уставом общества.

Внеся вклад в уставный фонд ООО, учредитель (участник) имеет долю, которая даёт право претендовать на получение прибыли.

Согласно ч. 1 ст. 96 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992 «О хозяйственных обществах» часть прибыли общества с ограниченной ответственностью, остающаяся в его распоряжении после уплаты налогов и иных обязательных платежей, покрытия убытков текущих периодов, образовавшихся по вине самого общества, и отчислений в фонды этого общества, может быть распределена между его участниками пропорционально размерам их долей в уставном фонде общества, если иное не установлено его уставом.

То есть у дивидендов — законное основание. Поэтому должностное положение обвиняемых не имеет отношения к выплате дивидендов в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” как участнику ООО “Белторгтехнологии”.

2) Являлось ли перечисление дивидендов волеизъявлением Харлановича и Геращенко на то, что “вознаградить” обвиняемых?

Ответ однозначный — нет. Дивиденды перечислялись не в связи с желанием Харлановича и Геращенко вознаградить кого-то, а во исполнение закреплённой в уставе ООО “Белторгтехнологии” и Законе нормы о распределении дивидендов участникам согласно их долям в уставном фонде. 

Согласно ч. 3 ст. 96 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992 «О хозяйственных обществах» участники хозяйственного общества вправе принимать участие в распределении прибыли хозяйственного общества.

Поэтому SIA “Baltijas Investiciju Grupa” как участник ООО “Белторгтехнологии” имело такое же право — участвовать в распределении прибыли ООО “Белторгтехнологии”.

А как уже отмечалось, исходя из ч. 1 ст. 96 Закона прибыль распределяется пропорционально размерам долей в уставном фонде, если иное не установлено уставом.

Случаев распределения дивидендов только в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и не распределения при этом иным участникам не было.

Размер выплачиваемых дивидендов определялся в соответствии с частью прибыли, которая соответствует размеру доли в уставном фонде. Никакие иные факторы, в том числе действия обвиняемых в рамках из должностного положения в банке, на размер выплачиваемых в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” дивидендов не влияли. Выплата дивидендов производилась не по решению Харлановича или Геращенко, а по решению общего собрания участников ООО “Белторгтехнологии” (согласно ч. 1 ст. 34 Закона Республики Беларусь «О хозяйственных обществах» распределение прибыли хозяйственного общества относится к исключительной компетенции общего собрания участников хозяйственного общества). 

Поэтому дивиденды, перечисленные от ООО “Белторгтехнологии” в SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, не могут расцениваться “незаконным вознаграждением” сотрудникам банка — так как эти дивиденды перечислены не сотрудникам банка, а SIA “Baltijas Investiciju Grupa” как участнику и владельцу доли в уставном фонде ООО “Белторгтехнологии”.

3) Фактов вымогательства дивидендов не установлено.

Согласно п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26.06.2003 № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве» под вымогательством взятки понимается требование должностного лица дать взятку под угрозой совершения таких действий по службе, которые могут причинить ущерб законным интересам гражданина, либо умышленное поставление гражданина посредством бездействия по службе в такие условия, при которых он был вынужден дать взятку для предотвращения вредных последствий его правоохраняемым интересам.

Ни обвиняемые, ни свидетели не сообщали о каких-либо ультиматумах со стороны банка, в связи с которым бы производилась выплата дивидендов кому-либо из участников ООО “Белторгтехнологии”.

4) Установлены ли законом какие-либо дополнительные условия, кроме владения долей в уставном фонде, для получения участником дивидендов от деятельности общества с ограниченной ответственностью?

Нет, не установлены. И хотя сторона обвинения пыталась доказывать, что якобы SIA “Baltijas Investiciju Grupa” не участвовала в хозяйственной деятельности ООО “Белторгтехнологии” и якобы не имела права претендовать на получение дивидендов, а значит, перечисленные в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” дивиденды являются не дивидендами, а взяткой — эта позиция прокуроров полностью противоречат закону

Безусловно, существуют такие организационно-правовые формы юридических лиц, где личное трудовое участие является условием участия в распределении прибыли. Например, сельскохозяйственный производственный кооператив — иначе говоря, колхоз.

Однако экстраполировать такие правила на все иные организационные правовые формы закон не разрешает. В том случае, если руководствоваться закон, а именно такая обязанность возлагается на суд, то необходимо принять во внимание, что закон вообще не возлагает на участника общества с ограниченной ответственностью обязанность совершать какие-то действия для получения дивидендов, кроме приобретения доли в уставном фонде, и не обязывает участника даже что-либо знать о самой деятельности ООО, приносящей прибыль.

Моё утверждение подтверждается нормой ч. 1 ст. 96 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992 «О хозяйственных обществах», согласно которой часть прибыли общества с ограниченной ответственностью, остающаяся в его распоряжении после уплаты налогов и иных обязательных платежей, покрытия убытков текущих периодов, образовавшихся по вине самого общества, и отчислений в фонды этого общества, за исключением случаев, установленных настоящей статьей, может быть распределена между его участниками пропорционально размерам их долей в уставном фонде общества, если иное не установлено его уставом.

SIA “Baltijas Investiciju Grupa” выполнило это условие — внесла в уставный фонд ООО “Белторгтехнологии” сумму. На момент создания 16.02.2005 стоимость ООО “Белторгтехнологии” как компании была нулевая и никаких дивидендов она не приносило, а позже появилась прибыль, и она уже распределялась в соответствии с долей в уставном фонде — это правило действует независимо от размера прибыль — хоть 1 рубль, хоть миллион — они распределяются согласно доле участника в уставном фонде.

Из показаний Харлановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных им 06.05.2021 в суде, следует, что и Харланович осознаёт, что “внеся вклад в уставный фонд все участники вправе рассчитывать на дивиденды в соответствии со своей долей. Получив дивиденды на свою долю – 12,5 % я их никому не передавал”. 

Причём необходимо отметить, что появление прибыли в ООО “Белторгтехнологии” нельзя связать с какими-либо действиями банка или его сотрудников, поскольку прибыль возникает от деятельности в целом за определённый период и зависит от многих факторов (для наглядности: многие предприятия кредитуются, но не у всех прибыль возникает).

5) Являлись ли Харланович и Геращенко источником выплаты денежных средств в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” “под видом дивидендов”?

Нет. Харланович и Геращенко своих денежных средств ни на счета SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, ни на счета Business Renovation Investment, ни на счета оффшорных компаний не перечисляли. 

Поэтому обвинение в части того, что Харланович и Геращенко передали кому-то взятку… дивидендами, распределенным в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” как участнику ООО “Белторгтехнологии”, просто противоречит всему — действительности, закону, здравому смыслу.

Согласно ч. 1 п. 1 ст. 63 Гражданского кодекса Республики Беларусь имущество, созданное за счёт вкладов учредителей (участников), а также произведённое и приобретённое хозяйственным обществом в процессе его деятельности, принадлежит ему на праве собственности.

Об этом же говорится в ст. 31 Закона Республики Беларусь от 09.12.1992 «О хозяйственных обществах», согласно которой в собственности хозяйственного общества находятся: имущество, приобретённое хозяйственным обществом в процессе осуществления им предпринимательской деятельности; поступления, полученные в результате использования имущества (плоды, продукция, доходы).

Из показаний Харлановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных им 06.05.2021 в суде, следует, что: “основание выплаты дивидендов SIA “Baltijas Investiciju Grupa” не отличалось от оснований от выплаты дивидендов другим участникам. Дивиденды, которые перечислялись со счетов компаний DELAY в адрес SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и SIA “LIA “Austrumu Tilts” до перечисления собственностью Харлановича не являлись. Собственных денег наличными и в безналичном порядке я не передавал”. 

Таким образом, прибыль ООО “Белторгтехнологии” до момента её распределения участникам находится на счетах ООО “Белторгтехнологии” и принадлежит ООО “Белторгтехнологии”, а не Харлановичу и Геращенко. А после того, как прибыль по решению собрания участников распределена согласно долям в уставном фонде, то часть прибыли, приходящаяся на долю SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, также не начинает принадлежать Харлановичу и Геращенко, поскольку уже принадлежит SIA “Baltijas Investiciju Grupa” и с неё удерживается налог как с доходов иностранной компании.

Поэтому со стороны Харлановича и Геращенко не имело места передачи взятки — потому что распределяемые в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” как участнику ООО “Белторгтехнологии” дивиденды (часть прибыли) никогда не принадлежали Харлановичу и Геращенко, не являются вознаграждением, потому что перечислены по законному основанию ввиду принадлежности SIA “Baltijas Investiciju Grupa” доли в уставном фонде ООО “Белторгтехнологии”, которую SIA “Baltijas Investiciju Grupa” приобрела путём внесения денежных средств в уставный фонд ООО “Белторгтехнологии” при её учреждении 16.02.2005 года.

Соответственно, при поступлении денежных средств на счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” не происходило и принятия каких-либо денежных средств обвиняемыми от Харлановича и Геращенко.

По этим же основаниям не содержат признаков получения взятки безналичные перечисления дивидендов со счетов ООО “Агентство торговли в рассрочку” (ООО “Приватлизинг”) и ООО “Системы обработки информации” на счета SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, SIA “LIA “Austrumu Tilts”, AS “MBC Investment”.

По этим же основаниям не содержат признаков получения взятки безналичные перечисления дивидендов со счетов ООО “Активлизинг” на счета эстонской COMPARTNERS в 2009 — 2016 на сумму 783 083,38 долларов США (принятие такой суммы инкриминировано В. Бабарико, который якобы “принял” денежные средства на счёт COMPARTNERS).

Что же касается характера взаимоотношений банка и ООО “Активлизинг”, то необходимо обратить внимание на необоснованность обвинения в этой части.

Бабарико В. Д. вменяется в вину, что 26.05.2008 совместно с Кузьмичем Д.М. в ходе личной встречи договорился с Кобяком В.А. — руководителем и директором ООО “Активлизинг” о передаче последним незаконного денежного вознаграждения за сотрудничество ООО “Активлизинг” с банком (заключение и исполнение договоров) посредством оформления продажи Кобяком и его супругой Кобяк Н.В. части своих долей в уставном фонде ООО “Активлизинг” иностранной компании, подконтрольной Бабарико и Кузьмичу, с последующим систематическим переводом на счета иностранной компании взятки должностным лицам банка под видом части прибыли.

Договорённость о якобы передаче взяток “под видом дивидендов” опровергается следующим.

Кобяк в судебном заседании 5-6.04.2021 показал: «Я не искал ни сближения с менеджментом, ни решения вопросов, которые могут быть неправильно истолкованы. Вся моя деятельность была на условиях прозрачности и легальности». «Для меня было важно, чтобы банк просто выполнял свою функцию. Другие вопросы меня не интересовали». При этом Кобяк отметил, что не просил ни Кузьмича, ни Бабарико совершать действия с использованием их служебных полномочий в интересах ООО «Активлизинг». Всё взаимодействие ОАО «Активлизинг» с банком осуществлялось «строго в соответствии с законодательством».

Кузьмич в судебном заседании охарактеризовал переговоры с Кобяком по поводу покупки компанией COMPARTNERS доли в ООО “Активлизинг” в 2008 году так: “Это был диалог в рамках гражданско-правового поля: два участника гражданских правоотношений обсуждали возможность создания совместного бизнеса. То есть административного влияния на Кобяка у Бабарико не было. Пришли к тому, чтобы Виктор Александрович продал 90% своей компании компании-нерезиденту”.

Из процитированных показаний виден характер договорённости, который не подразумевает обусловленности действий сотрудников банка перечислениями дивидендов от ООО “Активлизинг” в COMPARTNERS.

В целом необходимо отметить, что дача взятки дивидендами, перечисляя их тому субъекту, кому они и так причитаются по закону исходя из владения долей в уставном фонде — это то же самое, что взятка директору арендодателя посредством перечисления арендной платы, или дача взятки директору магазина посредством перечисления оплаты за товар. Во всех названных случаях деньги законно причитаются получателю, поэтому не могут расцениваться как незаконное вознаграждение. Приобретя долю в уставном фонде, участник создаёт законные основания, чтобы ему причитались дивиденды, он их может даже требовать (при наличии прибыли).

В связи с изложенным не могут рассматриваться в качестве незаконного денежного вознаграждения (взятки), переданного исключительно в связи с должностным положением Виктора Бабарико, дивиденды, перечисленные в форме безналичных переводов со счетов ООО “Правовой диалог” и ООО “Системы обработки информации” в 2018-2020 годах (стр. 24 обвинения) Эдуарду Бабарико Викторовичу, поскольку их выплата произведена по факту законного владения им долями в указанных организациях и не установлена связь этих дивидендов с какими-либо конкретными действиями со стороны Виктора Бабарико.

Обусловленность действия обвиняемого переданным вознаграждением

Обязательным признаком состава преступления, предусмотренного ст. 430 УК, является обусловленность действия должностного лица (обвиняемого) получением материального вознаграждения со стороны взяткодателя.

Согласно п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26.06.2003 №6 “О судебной практике по делам о взяточничестве” получение взятки группой лиц по предварительному сговору подразумевает то, что должностные лица заранее договорились о совместном совершении в интересах дающего взятку какого-либо конкретного действия по службе.

Получение взятки организованной преступной группой предполагает те же признаки, только в объединённой устойчивой группе.

Но обвиняемые по настоящему делу не договаривались о совершении конкретных действий в отношении кого-либо.

В ходе допросов в судебном заседании каждого из обвиняемых я лично задавал вопросы и из ответов всех обвиняемых следовало, что они вообще никогда не обсуждали, какие действия и в отношении кого они будут сообща предпринимать за вознаграждение.

Виктору Бабарико и другим обвиняемым вменяется благоприятное решение вопросов за взятку. Так написано в обвинении. И именно это — предмет доказывания, а не то, кому как показалось, что кто-то предполагал, или как быстро директор латвийской компании принимал решения, или советовался он с кем-то, или у кого создалось какое впечатление про подкронтрольность, фактическую принадлежность и тому подобные сущности, с которыми никакое законодательство не связывает каких-то правовых последствий.

Так вот, исходя из п. 4 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 26.06.2003 № 6 (ред. от 24.09.2009) «О судебной практике по делам о взяточничестве», согласно которому благоприятное решение вопросов в интересах взяткодателя предполагает совершение действий, направленных на удовлетворение просьбы в интересах взяткодателя или представляемых им лиц, в обеспечение которой получена взятка.

Но в обвинении не указано, что какие-либо действия Бабарико В. Д. или других обвиняемых были направлены на удовлетворение какой-либо просьбы, в обеспечение которой взятка якобы предоставлена.

Я всем задавал вопрос: просил ли вас Харланович, Геращенко, Кобяк, Морозов совершать какие-либо действия по службе в интересах их самих или их организаций в обмен на денежное вознаграждение с их стороны? Ответ у всех обвиняемых был однозначный — нет.

Я всем задавал вопрос: просил ли вас Бабарико или кто-то из коллег совершать какие-либо действия по службе в интересах Харлановича, Геращенко, Кобяка, Морозова или их организаций? Ответ у всех обвиняемых был однозначный — нет.

Всем задавался вопрос: предлагали ли вы сами кому-то совершить действия в его интересах в обмен на вознаграждение? Ответ у всех обвиняемых был однозначный — нет.

Вот это и есть правдивые ответы, а не заученные в КГБ.

Ни у кого из так называемых взяткодателей ни с кем из обвиняемых не было достигнуто договорённости о совершении действий в их интересах в обмен на взятку. При наличии сомнений переслушайте допросы.

Нет оснований утверждать, что действия кого-либо из сотрудников банка были обусловлены (мотивированы) вознаграждением со стороны представителей коммерческих организаций. Потому что сами сотрудники банка (обвиняемые) это отрицали, говоря, что во всех своих действиях и решениях руководствовались интересами банка. 

Из показаний Харлановича — учредителя ООО “Белторгтехнологии”, данных им 06.05.2021 в суде, следует, что:

— Бабарико, Кузьмич, Добролёт не говорили, что условие исполнение договоров по проекту – перечисление дивидендов латышу, или передача наличных, или что прекратят сотрудничество, если не будет дивидендов или наличных;

— Кузьмич, либо члены правления, либо Бабарико не говорили, какие действия по службе они совершат, если SIA “Baltijas Investiciju Grupa” войдёт в состав ООО “Белторгтехнологии” с определённой долей;

— я не обращался к Бабарико, Кузьмичу, Добролёту, Бадею, другим членам правления с просьбами совершить какие-либо действия по службе в интересах ООО “Белторгтехнологии” и других компаний проекта DELAY в обмен на денежное вознаграждение;

— Преференции? — Мы обращались по каким-то вопросам, не помню конкретно по каким. Мы получали разные ответы: иногда банк шёл навстречу, иногда отказывался. Общий посыл – банк всегда руководствуется своими интересами;

— кто-либо из руководства банка не обращался с просьбой передать денежное вознаграждение в обмен на действия этого лица.

Очевидно, что данные показаний подтверждают отсутствие договорённостей о совершении действий в обмен на незаконное вознаграждение.

Прокурор вчера зачитывал показания обвиняемых, приводя по каждому почти одинаковую формулировку ответа за что якобы получено незаконное вознаграждение: “за то, чтобы компании проекта DELAY продолжали беспрепятственно сотрудничать с банком”.

То есть, раз речь о том, чтобы продолжали, то значит на момент передачи взятки они уже сотрудничали (а оно так и есть, ведь с 2005 года проект DELAY, а только с 2007 распределение прибыли, которое обвинение называет взяткой). 

Вопрос первый: то есть всё это время сотрудничество неплохо складывалось и без взятки. Что изменилось? Ничего.

Вопрос второй: а кто им собирался препятствовать? Банк на них миллионы зарабатывал, избегая расходов

О чем говорит эта формулировка, приведенная государственным обвинителем? О том, что поскольку никто из обвиняемых до задержания не считал получаемые деньги взяткой, то сейчас для осуждения Виктора Бабарико надо придумать формулировку, а сложно. Изобретается велосипед с квадратными колёсами, которому даже досудебные соглашения не помогают не помогают ехать быстрее.

В обвинении сделан вывод о том, что “в результате умышленных действий Бабарико В.Д. сформировалась, укрепилась и действовала такая система договорных отношений с [названными в обвинении] субъектами хозяйствования, в которой их представители – взяткодатели находились в постоянной зависимости от действий и решений, принимаемых участниками организованной преступной группы, что обусловило передачу им незаконного денежного вознаграждения (взятки)”.

При этом под такими действиями и решениями обвинение называет:

 — заключение, содействие заключению и беспрепятственное исполнение договоров с ООО «Белторгтехнологии», ООО «Агентство торговли в рассрочку», ООО «Системы обработки информации», ООО «Приватлизинг», ООО «Правовой диалог», ООО «Активлизинг»;

— положительное голосование по вопросам предоставление «Белгазпромбанком» согласия ООО «Приватлизинга» на выплату дивидендов участникам этого общества на заседаниях кредитного комитета по операциям с розничными клиентами; 

— обеспечение принятия правлением ОАО «Белзапромбанк» решений, упрощающих порядок проверки залогового имущества в качестве обеспечения кредитных договоров ООО «Приватлизинг» и ООО «Активлизинг» , а также «иных решений», соответствующих интересам ООО «Белторгтехнологии», ООО «Агентство торговли в рассрочку», ООО «Системы обработки информации», ООО «Приватлизинг», ООО «Правовой диалог», ООО «Активлизинг» на заседании правления;

— осуществление общего контроля за работой подчинённых должностных лиц, отвечавших за взаимодействие банка с указанными хозяйственными обществами в рамках договорных отношений.

Тезис обвинения о том, что действия и решения именно обвиняемых напрямую и непосредственно влияли на систему договорных отношений, и что эти отношения якобы были обусловлены получением ими незаконного вознаграждения опровергается следующим:  

1) Договорные отношения с ООО «Белторгтехнологии» возникли в 2005 году (первый договор о предоставлении услуг по информационному обслуживанию в рамках проекта DELAY между этим обществом и ОАО «Белгазпромбанк» датирован 10 июня 2005 года). 

До «совещания», которое состоялось как указано в обвинении “не позднее 23 ноября 2008 года”, с которым большинство обвиняемых связывают якобы договорённость о получении денежных средств за сотрудничество с компаниями в рамках проекта DELAY, а тем более до поступления на счёт SIA “Baltijas Investiciju Grupa” дивидендов от этих компаний, между банком и данными компаниями уже были заключены ряд договоров на услуги, которые указаны в обвинении.

С. М. Добролёт, который подписывал эти договоры, указал в суде, что в период 2005 — 2007 никакой речи о материалом вознаграждении за эти действия не шло. Договоры заключались в общем порядке после визирования соответствующими службами банка. Более того, по его словам и свидетельствам сотрудников банка, становление договорных отношений между банком и субъектами хозяйствования в рамках проекта DELAY происходило путем многочисленных согласований с различными службами банка, подсчётов соотношения затрат и прибыли, контрольных мероприятий, поскольку такие бизнес-отношения были новыми не только для банка и контрагентов, но и для всей банковской системы Беларуси, и бизнес-процессы прорабатывались впервые. 

Таком образом, принятие решений о заключении и исполнении этих договоров не обусловлено ни персональными действиями Добролёта, Бабарико или кого-либо из других обвиняемых (которые указали, что до «совещания» 2008 года вообще имели малое представление о проекте DELAY), ни тем более каким-либо вознаграждением.

2) Заключение в последующем некредитных договоров и дополнительных соглашений к ним с ООО «Белторгтехнологии», ООО «Агентство торговли в рассрочку», ООО «Системы обработки информации», ООО «Приватлизинг», ООО «Правовой диалог» на оказание услуг по продвижению и рекламе розничных банковских продуктов, на юридическое обслуживание, на оказание услуги выполнения работ по организации и обеспечению предприятий торговли в проекте DELAY, факторинга, процессинговое обслуживание и других было обусловлено необходимостью развития совместного проекта DELAY, который, как настаивали сотрудники банка, как обвиняемые, так и свидетели, был одним из эффективных проектов для банка, так как посредством него осуществлялась продажа банковских продуктов и при минимизации при этом расходов самого банка. Этот проект позиционировался в банковской сфере услуг инновационный и общественно значимый (защитой представлена информация с сайта банка, которая приобщена к делу 09.06.2021), а перед акционерами – как один из прибыльных, его доля в прибыли от розничного бизнеса составляла от 20 до 30 % (как например, пояснил Харланович и свидетельствуют сведения из актов проверок).

Никто из обвиняемых или тем более свидетелей не пояснил, что заключение этих договоров было обусловлено иными целями, нежели интересы банка в данном проекте. 

Более того, заключение договоров осуществлялось по процедуре, которая требовала визирования их представителями служб банка, и на всех договорах, которые представлены в материалах дела, стоят соответствующие согласования. 

Решение о заключении некоторых договоров с ООО «Правовой диалог», согласно материалам дела, вообще было принято коллегиально на правлении. Из этих решений усматривается, что в голосовании принимали участие другие члены правления, кроме обвиняемых, и никто из них не высказывал позиции «против». 

3) Другая группа договоров с указанными субъектами хозяйствования на овердрафное кредитование, на покупку облигаций, кредитные договоры. Причём чисто кредитные договоры с ООО «Приватлизинг» начали заключаться с банком с июля 2016 года.

Решение о заключении этих договоров принимались не обвиняемыми и не группой обвиняемых, а коллегиальными органами банка. 

Процедура принятия решений прописана в локальных нормативных правовых актах банка, которые имеются в материалах дела, и строго соблюдалась, как пояснили в суде сотрудники банка и как видно из исследованных в судебном заседании кредитных досье. 

Эта процедура включала в себя подачу кредитной заявки клиентом банка, по которой кредитными экспертами банка готовилось экономическое заключение. При этом на процесс подготовки заключения, по свидетельствам кредитных экспертов, никто, включая председателя правления и его заместителей, никакого влияния не оказывал.

 Также по кредитной заявке готовились отдельные заключения юридического управления, службы безопасности и риск-менеджмента банка, которые не находились в подчинении руководителей направлений розничного и корпоративного бизнеса Добролета, Бадея и Кузьмича соответственно. 

Данные заключения выносились на рассмотрение соответствующего кредитного комитета (регионального, большого кредитного или розничного), докладывались на нем кредитным экспертом. И только комитет как коллегиальный орган был уполномочен принять решение о заключении кредитного договора или дополнительного соглашения. И на заседаниях этих комитетов, как поясняли и обвиняемые и свидетели — сотрудники банка, которые являлись членами этих комитетов, никакого лоббирования интересов клиентов ни с чьей стороны, включая обвиняемых, не было, влияния ни на кого из членов комитетов не оказывалось. Каждый член комитета мог изложить своё мнение, обосновать его и даже, в соответствии с положениями о комитетах, изложить отдельное мнение (чего мы не увидели ни в одном из кредитных досье), проголосовать как «за», так и «против». 

Согласно материалам уголовного дела, в которых содержатся выписки из протоколов заседаний комитетов, процедура принятия решения по поводу кредитования указанных в обвинении субъектов хозяйствования не имела отступлений от описанной. Причём, по документам видно, что решения о выделении кредитов этим обществам принималась в абсолютном большинстве случаев единогласно, никогда – с минимальным перевесом голосов, и никогда председатели комитетов Кузьмич, Добролёт, Бадей не пользовались правом решающего голоса. Следует учесть, что в составе кредитных комитетов обвиняемые не составляли большинства, а В.Д.Бабарико вообще никогда не входил в кредитные комитеты.

Все обвиняемые — члены кредитных комитетов — Ильясюк, Кузьмич, Добролёт, Бадей — настаивают, что они голосовали на заседаниях комитетов исключительно исходя из интересов банка, и не связывают конкретные решения комитетов с какими-либо полученными ими денежными средствами.

Таким образом, не подтверждается тезис обвинения о том, что от действий и решений обвиняемых зависело заключение кредитных договоров. 

4) Инкриминируемый период передачи и получения незаконного денежного вознаграждения за заключение и исполнение кредитных договоров в интересах ООО «Активлизинг» (а с ним банком заключались только кредитные договоры) — с июня 2009 по июнь 2020 года (хотя в июне 2020 года В.Д. Бабарико вообще не работал в ОАО «Белгазпромбанк»). 

Из кредитных досье по договорам с ООО «Активлизинг» усматривается, что до декабря 2016 года ООО «Активлизинг» обслуживался в филиале №3 — Брестском филиале ОАО «Белгазпромбанк». Именно в этот филиал подавались кредитные заявки, именно сотрудники этого филиала составляли экспертные заключения, и региональный кредитный комитет рассматривал заключения и принимал решение о заключении кредитных договоров в ООО «Активлизинг» в тот период. Об этом свидетельствуют формулировки выписок из решений регионального кредитного комитета, например, «заключить кредитный договор с ООО «Активлизинг».

Только в связи с тем, что сумма кредитования этой компании превышала лимит полномочий региональной дирекции, последняя обращалась в большой кредитный комитет с формулировкой «разрешить провести указанные операции». И далее в решениях Большого кредитного комитета прослеживается формулировка, что он «разрешает Брестской областной дирекции» их провести. 

О чем это говорит? Что решения о заключении и исполнении кредитных договоров ОАО «Белгазпромбанк» с ООО «Активлизинг» до 2016 года, принимались региональным кредитным комитетом, в который вообще никто из обвиняемых не входил. Как пояснил свидетель Сарана, и как следует из общей логики рассмотрения кредитных заявок, в том случае, если бы региональный комитет не принял решения о заключении кредитного договора, то вопрос согласования не ставился бы вообще перед большим кредитным комитетом.

Однако, все кредитные договоры с ООО «Активлизинг» вменены в обвинении В.Д. Бабарико как руководителю ОПГ, хотя, повторюсь, лица, принимавшие участие в принятии решений о заключении кредитных договоров с ООО «Активлизинг» до 2016 года, по обвинению в состав ОПГ не входят.

5) По обвинению членам ОПГ и, соответственно, В.Д. Бабарико, который назван её руководителем, вменено как действие, совершаемое за взятку, голосование на Комитете по управлению активами и пассивами. А, например, С.М. Шабану вменены только эти действия, поскольку он никогда кредитные комитеты не входил.

В то же время, и в соответствии с положением о КУАП, и по словам обвиняемых и свидетелей (например на этом настаивала Авраменко, действующий заместитель председателя правления ОАО «Белгазпромбанк»), КУАП вообще не принимает решение о заключении кредитного договора. Область его компетенции – размер суммы, которая может быть выделена банком на кредитование, процентная ставка и срок кредитования. 

КУАП может принять решение, но оно не означает, что кредитный комитет рассмотрит в последствии вопрос о заключении договора положительно. 

Показательно в этом смысле позиция по некоторым вопросам приобретения облигаций ООО «Приватлизиг» Авраменко, которая была одновременно членом КУАП и Большого кредитного комитета. В кредитных досье мы видим, что по поводу одних и тех же заявок в некотором случае она голосовала на КУАП «за» выделение ресурсов на покупку облигаций, а на Большом кредитном комитете «против» покупки облигаций. В суде она это пояснила тем, что это совершенно разные виды решений, и повторила, что позиция о выделении средств, где учитываются лишь наличие и стоимость ресурсов банка, не равнозначна позиции о заключении договора, в которой она учитывала и кредитные риски в отношении конкретного клиента. Эту точку зрения безусловно разделяют Кузьмич, Ильясюк, Шабан, свидетели Сарана, Савонь и другие члены комитетов. 

Таким образом, голосование на КУАП как действие за незаконное вознаграждение, априори вменено не обосновано.

6) Все без исключения допрошенные в суде обвиняемые и свидетели, включая сотрудников банка, руководителей субъектов хозяйствования подтвердили, что ООО «Белторгтехнологии», ООО «Агентство торговли в рассрочку», ООО «Системы обработки информации», ООО «Приватлизинг», ООО «Правовой диалог», ООО «Активлизинг» не имели льгот и преференций при заключении и исполнении договоров с ОАО «Белгазпромбанк».

Напротив, Кобяк (директор ООО «Активлизинг») и Харланович (директор ООО «Приватлизинг») настаивали на том, что процентная ставка по кредитам, выдаваемым этим компаниям, была не ниже, а порой выше той, которая устанавливалась для подобных клиентов. Они же пояснили, что банк всегда выдвигал твёрдые условия с точки зрения своей выгоды.

Из кредитных досье, исследованных в судебном заседании, усматривается, что в условия кредитных договоров по решению кредитных комитетов включались максимальные условия обеспечения обязательства: поручительство юридических и физических лиц, залог предметов лизинга, страхование предметов лизинга, строгие требования к предмету лизинга (в отношении ООО «Активлизинг»), необходимость разрешения банка на выплату дивидендов (ООО «Приватлизинг») и другие. 

В то же время, свидетели — сотрудники банка, которые работали с указанными компаниями, отмечали что это – одни из самых надёжных и платежеспособных клиентов, которые нарушений договорных обязательств не допускали. Банк получал несомненную выгоду от сотрудничества с этими клиентами.

Также в кредитных досье, что подтвердили и свидетели и обвиняемые, находятся ряд решений, которые не являются так называемыми «положительными» решениями для этих клиентов. Коллегиальными органами банка принимались и решения об отказе в снижении процентной ставки, отказе в продлении срока договора и т.п.

Следует также подчеркнуть, что ни обвинением, ни обвиняемыми, ни свидетелями не было названо ни одного решения, которое было бы произвольным, необоснованным или причинило банку урон.

Таким образом, по делу не установлено, что обвиняемыми, не то, что единолично, но и в коллегиальных органах предпринимались какие-либо действия и принимались решения «в интересах» указанных в обвинении субъектов хозяйствования. 

7) В обвинении, напомню указаны, как действия, совершенные за взятку, не только «заключение и содействие заключению» договоров, но и «беспрепятственное» их исполнение. 

Слова «беспрепятственное исполнение» не имеют под собой никакой фактической основы, так как обвинением не приведено ни одного доказательства того, что в исполнении договоров чинились или могли бы чиниться какие-либо препятствия со стороны кого бы то ни было.

8) Обвинение в «положительном голосовании по вопросам предоставления ОАО «Белгазпромбанк» согласия ООО «Приватлизинг» на выплату дивидендов участникам этого общества на заседаниях кредитного комитета по операциям с розничными клиентами» за взятку не подтверждается никакими доказательствами. 

Ни обвиняемые, ни директор ООО «Приватлизинг» Харланович не указывали на то, что эти решения были обусловлено каким-либо вознаграждением. Как пояснили компетентные сотрудники банка,  разрешение на выплату дивидендов учредителям кредитополучателя было внесено в условия кредитного договора как необходимое условия с целью снижения рисков невозврата кредита. Следовательно, решение розничного комитета о включении такого условия в договор и его исполнение было обосновано только этими причинами, доказательств иного не представлено. 

9) Такая же ситуация с вмененным в обвинении В.Д. Бабарико как действие за взятку «обеспечением принятия правлением ОАО «Белгазпромбанк» решений, упрощающих порядок проверки залогового имущества в качестве обеспечения кредитных договоров ООО «Приватлизинг» и ООО «Активлизинг». 

Во-первых, каждый из членов правления опроверг предположение, что В.Д. Бабарико обеспечивал принятие правлением вообще каких-либо решений.

Кроме того, Добролет, Кобяк, сотрудники банка объяснили, что упрощение подряда проверки предметов лизинга, передаваемых в залог банку по кредитным договорам, требовалось прежде всего самому банку, поскольку проверка каждого из предметов сотрудниками банка по обычному алгоритму требовала бы трудозатрат самого банка. А Добролет пояснил, что при лизинге предметов бытовой техники задача их проверки при каждой сделке вообще была бы невыполнима. Поскольку все предметы были новыми, то их проверка проводилась по документам и фотографиям.

Следовательно, подобные решения принимались не столько в интересах субъектов хозяйствования, сколько в интересах банка. И уж тем более никто не указал, что они осуществлялись за взятку. 

Что касается решений, которые в обвинении названы «иными», то не понятно вообще, о каких решениях идёт речь. И неконкретность обвинения не позволяет защите этот тезис комментировать. 

10) Также вне комментариев – обвинение В.Д Бабарико в «осуществлении общего контроля за работой подчинённых должностных лиц, отвечавших за взаимодействие банка с указанными хозяйственными обществами в рамках договорных отношений». 

Опять же не указано, в отношении каких должностных лиц он осуществлял общий контроль, какие результаты, якобы связанные с получением взятки, достигались посредством осуществления такого контроля. 

Не ясно, почему его законная функция как председателя правления банка представлена как элемент преступного деяния, и какие доказательства это подтверждают. 

В то же время, ни одни из свидетелей и сотрудников банка не назвал ни одного действия или распоряжения В.Д. Бабарико, которое бы давалось непосредственно ему/ей. Они сказали, что они вообще по работе с председателем правления не коммуницировали, большинство не получало никаких указаний от заместителей правления, работая со своим непосредственным руководителем. Те же свидетели, которые напрямую подчинялись заместителям председателя правления, и сами заместители, включая обвиняемых, утверждали, что не получали никаких указаний ни от Бабарико В.Д., ни от его заместителей, которые прямо или косвенно могли бы расцениваться как данные в интересах иных, чем интересы банка. Более того, обвиняемые настаивали, что даже на совещании 2008 года и при любых других случаях со стороны Бабарико В.Д. особо подчёркивалось, что действовать нужно только в интересах банка.

Таким образом, обвинение в том, что Бабарико В.Д и другими обвиняемыми предпринимались действия и принимались в интересах субъектов хозяйствования, указанных в обвинении, решения и что вообще какие-либо их конкретные действия в банке (голосование на комитетах, правлении, руководство подчинёнными сотрудниками) предпринимались под условием получения денежного вознаграждения от взяткодателей, — не подтверждается доказательствами, не обоснованно объективными данными, а значит – надуманно.

Обвинение в принятии денежных средств в наличной форме (DELAY)

Все признаваемые обвиняемыми и свидетелями действия с наличными денежными средствами, в которых, по их словам, участвовал Бабарико В. Д. (якобы принимал деньги или якобы передавал другим обвиняемым), имеют одно общее свойство: в каждом таком случае передача наличных денег происходила наедине. То есть об этих якобы имевших место фактах поясняет исключительно один человек. Сам же Бабарико В. Д. в своих показаниях пояснил, что таких действий с наличными деньгами не совершал. Никаких других доказательств принятия им наличных денежных сумм не представлено.

Выходит, обвинение в получении наличных денежных средств основано в каждом отдельном случае на показаниях одного человека.

Какие это случаи?

1) Передача 850 850 000 рублей в 2008 году – дивиденды, полученные Радецкой от прибыли ООО «Агентство торговли в рассрочку».

В обвинении утверждается (со стр. 33), что Добролет, действуя по поручению Бабарико, в своём служебном кабинете в 2008 получил от Харлановича незаконное вознаграждение в долларах США на сумму, эквивалентную 850 850 000 неденоминированным рублям, которые Харлановичу по указанию Добролета передала Радецкая после их получения по итогам распределения прибыли ООО “Агентство торговли в рассрочку”. Полученные денежные средства Добролет доставил в служебный кабинет Бабарико и отдал их Бабарико.

Радецкая пояснила, что в сопровождении Харлановича сняла в банке начисленную ей сумму дивидендов, поменяла ее на иностранную валюту, потом передала Харлановичу, тот отнес в кабинет Добролету. 

Харланович дал аналогичные показания и пояснил, что в кабинете передал деньги Добролету. 

Добролет о конкретных действиях Радецкой не осведомлен, но подтвердил, что Харланович принес ему деньги.

Радецкая не упоминала про Бабарико применительно к этой ситуации (как и применительно к ее участию в ООО “Агентство торговли в рассрочку” в целом). 

Харланович показал, что принести деньги ему сказал Добролет, а как Добролет распорядился этими деньгами, не знает. Бабарико в его показаниях фигурирует только на уровне предположения («у меня было понимание, что Добролет выполняет указания Бабарико, потому что без Бабарико такие действия не могли совершаться»). 

О передаче денег Бабарико утверждает один лишь Добролет. Однако он не приводит никаких доказательств того, что такая передача произошла. И таких доказательств не приводит и сторона обвинения. 

При наличии оснований для оговора показаний 1 лица явно недостаточно, чтобы признать доказанным принятие Виктором Бабарико данной суммы.

2) Передачи денежных средств Харлановичем, Геращенко, Морозовым, Добролетом через Бадея в 2017-2020 годах.

В обвинении утверждается, что не позднее 28.03.2017 Бабарико якобы поручил Бадею, а Бадей достиг договоренности с участниками ООО “Приватлизинг”, ООО “Правовой диалог” и ООО “Системы обработки информации, что помимо взятки в форме безналичных перечислений на счета “AUSTRUMU TILTS”, будет передаваться денежное вознаграждение в наличной форме из причитающихся им лично частей прибыли, в том числе непропорционально долям Харлановича, Геращенко, Морозова, Добролета, озвучив, что наличные деньги надо передавать ему (Бадею) в его кабинете.

Участники компаний проекта DELAY Харланович, Геращенко, Морозов, Добролет дали практически одинаковые показания о том, как передавали часть денежных средств, начисленных им в результате непропорционального распределения дивидендов.

Харлановичу предложение непропорционально распределять дивиденды и отдавать часть, превышающую его долю, довёл Бадей. Деньги Харланович передавал только Бадею, и ему не известно, как Бадей ими распоряжался.

В настоящее время Харланович утверждает о том, что якобы догадывался о причастности к этому Бабарико, хотя ни в явке с повинной, ни в первых допросах об этих своих догадках Харланович не упоминал.

Точно так же от Бадея узнал предложение о непропорциональном начислении дивидендов и Геращенко, и точно так же передавал Бадею дивиденды, превышающие его долю. При этом на протяжении нескольких лет он считал получателями Добролета (до его ухода из банка) и Бадея, а о Бабарико якобы «подозревал». Причем Геращенко с должностными лицами банка вообще не взаимодействовал.

Показания Морозова схожи с показаниями Харлановича и Геращенко, он лишь дополнил, что до начала передач Бадей у него интересовался, правомерно ли начислять дивиденды непропорционально. А далее Морозов снимал деньги, менял их на доллары и отдавал Бадею. При дальнейших передачах денег Морозов не присутствовал.

Добролету о непропорциональном начислении дивидендов также сообщил Бадей. По словам Добролета, его интересы при этом не страдали, так как свои 15 % он получал. Деньги Добролет передавал Бадею. Бадей якобы говорил, что несет деньги «на 6-й этаж», чем давал понять, что несет их Бабарико, но Добролет не проверял, Бадей распоряжался деньгами в действительности. При этом Добролет из полученных 2 млн, превышающих его долю, отдал только 900 тысяч, а остальное осталось у него.

При даче показаний Геращенко и Морозов подробно рассказывали про каждый случай начисления дивидендов, называли суммы, которые причитались им и которые превышали их доли, рассчитывали их в долларовом эквиваленте. Но все их показания – производны от протоколов общих собраний, с которыми они ознакомились на следствии. То есть Геращенко и Морозов рассказывали не о событиях, которые помнят, а о том, как они на основании протоколов рассчитал сумму взяток. Сами же обстоятельства передач денежных средств Бадею в каждом конкретном случае ни Геращенко, ни Морозов не описывали, а лишь в общем рассказывали, как это могло происходить и когда (в течение двух недель после перечисления дивидендов). Из этого следует, что достоверных сведений о переданных Бадею суммах и фактах передач не имеется.

Таким образом, Харланович, Геращенко, Морозов, Добролет очевидцами того, что происходило в дальнейшем с переданными ими денежными средствами не были, и даже не знали об этом достоверно от других. Все, что они могут сказать о причастности к получению денег Бабарико – это лишь их догадки, которые некоторые озвучили ближе к концу следствия.

Что касается Бадея, то согласно его показаниям, он полученные деньги передавал Бабарико, а через какое-то время Бабарико передавал ему часть этих денег. Он даже не может достоверно указать, какие суммы якобы передавал, поскольку он их никогда не пересчитывал и никакого учета не вел.

Каких-либо подтверждений своим показаниям о передаче денег Бабарико Бадей привести не может. 

При наличии оснований для оговора показаний 1 лица явно недостаточно, чтобы признать доказанным принятие Виктором Бабарико перечисленных в обвинении сумм.

Кроме того, следствием не выяснены причины, по которым производилось непропорциональное распределение дивидендов в 2017-2020 годах в компания DELAY и, в частности, причины согласия латвийской компании — участника, в которой в самом конце 2016 года стали участниками Степановс и Шевчук, на то, чтобы этой латвийской компании начислялось дивидендов меньше, чем она могла бы получить. Хронологически это следовало за поездкой Шабана и Шевчука на Кипр для ликвидации оффшорных компаний и компании “BUSINESS RENOVATION INVESTMENT” LTD, которая на тот момент владела компанией SIA “Baltijas Investiciju Grupa”. Ввиду того, что доля “BUSINESS RENOVATION INVESTMENT” LTD в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” давала право на получение дивидендов от SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в значительных суммах, то покупка доли “BUSINESS RENOVATION INVESTMENT” LTD в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” Степановсом и Шевчуком примерно в равных долях, за которые каждый заплатил около 1,5 тысячи евро явно неэквивалентно рыночной стоимости долей.

Из всего исследованного можно сделать вывод: непропорциональное распределения дивидендов за счет уменьшения доли латвийской компании, владельцами которой незадолго до этого стали Степановс и Шевчук, являлась формой расчёта за доли в SIA “Baltijas Investiciju Grupa” с прошлыми владельцами. 

В таком случае эти средства, которые предавали Бадею участники компаний проекта DELAY, не было необходимости передавать Бабарико, поскольку они предназначались прошлым собственникам оффшорных компаний, к число которых Виктор Бабарико не относился.

3) Передачи денежных средств Морозовым Бабарико.

Морозов единственный из участников компаний DELAY, кто утверждает о передаче денег непосредственно Бабарико. Как пояснил Морзов, по предложению Бадея в конце 2018 года он вошел в состав ООО «ПриватЛизинг» с условием последующих передач сумм начисленных ему дивидендов. В 2020 году на Морозова было распределено около 650 000 рублей прибыли за 2019 год, которые Морозов поменял на евро, добавил часть своих и якобы передал через несколько дней в кабинете Бабарико 190 000 евро. Также Морозов вспомнил случай, когда передавал Бабарико 1100 долларов, начисленных в качестве бонуса. Причем изначально он хотел их передать Бадею, но тот сказал оставить ему 1100 долларов, а 1100 – отнести Бабарико.

Все вышеизложенные Морозовым показания также никакими другими доказательствами не подтверждены.

Обвинение в принятии денежных средств в наличной форме (“Активлизинг”)

Обвинение утверждает (стр.44), что Кузьмич, действуя по поручению Бабарико, в период с 27.03.2017 по 31.04.2020 получил от Кобяка в несколько приёмов незаконное вознаграждение на сумму не менее 910 000 долларов США, которые в этот период в несколько этапов по указанию Бабарико отдал в распоряжение Бабарико.

О передаче наличных денежных средств от ООО «Активлизинг» в 2017-2020 годах известно со слов Кобяка и Кузьмича и частично Дрозда. Более ни один из обвиняемых или свидетелей о таких действиях не говорил и ничего не знает, других подтверждений им в деле нет.

Кобяк утверждает, что передачу наличных средств якобы инициировал Бабарико на встрече с ним в 2016 году, когда Кобяку было предложено выкупить долю «Compartners OU» (75 %) в ООО «Активлизинг» за 50 тысяч долларов. Наличные должны были передаваться в счет ранее существовавшего обязательства по перечислению дивидендов, а лицом, которое должно было принимать наличные, был назван Кузьмич.

Показания Кобяка о самих передачах денежных средств Кузьмичу имеют соответствующее содержание: он связывался с Кузьмичом, уведомлял о планируемых выплатах дивидендов, снимал дивиденды, конвертировал в доллары и передавал Кузьмичу в его кабинете. Никаких дополнительных подробностей передач денег Кузьмичу Кобяк не рассказывает. 

Кузьмич это подтверждает, говоря, что Кобяк привозил деньги и передавал ему из рук в руки, а Кузьмич в тот же день относил их Бабарико. Через какое-то время Бабарико приглашал Кузьмича и давал ему часть денежных средств – в районе 10-15 тысяч долларов, а также денежные средства для вознаграждения Дрозда – до 5 тысяч. Кузьмич передавал Дрозду его долю, тот понимал, что это его вознаграждение за работу. Очевидцев такого рода встреч Кузьмича с Бабарико не было.

Дрозд обо всех этих событиях знает только со слов Кузьмича, что свидетельствует об отсутствии доказательственного значения у этих показаний. Также Дрозд подтвердил, что получал от Кузьмича денежное вознаграждение, но такое же вознаграждение он получал и раньше, еще примерно с 2010, когда у ООО «Активлизинг» появилась прибыль и задолго до передач Кобяком наличных денег.

Таким образом, у якобы имевших место передач наличных денег Кузьмичом Бабарико нет никаких свидетелей и никаких объективных доказательств. Ничто в деле не указывает достоверно, что такие передачи в действительности были. Ничто не указывает и на то, что когда-либо Бабарико обсуждал с Кобяком передачу наличных денежных средств в качестве взятки.

В то же время, утверждая о том, что должен был передавать 75 % от распределенной прибыли, Кобяк при этом указывает, что:

во-первых, в качестве дивидендов начислялась не вся прибыль, а исходя из того, какую сумму можно потратить не нарушив безопасное функционирование бизнеса. То есть могло быть распределено и 10 %, и 30 % прибыли, но никогда не 100%. 

во-вторых, иногда Кобяк не передавал дивиденды по каким-то личным мотивам: например, в 2018 году Кобяк занимался вопросами приобретения себе жилья, поэтому в 2018 и 2019 было выплачено меньше. 

в-третьих, Кобяк по каким-то причинам постоянно «округлял» передаваемые суммы без какой-либо системы: например, 20.06.2019 Кобяк якобы должен был передать 249 009 долларов, но самостоятельно округлил сумму до 200 000 долларов, так как ему самому нужны были деньги. 02.04.2020, будучи должным передать 361 760 долларов, округлил сумму до 450 000 долларов, «поскольку раньше передал на 50 000 долларов меньше». Но конкретно в данном случае Кобяк передал больше, чем должен был, на 90 000 долларов. 

Это может свидетельствовать как раз о том, что Кобяку не ставились жёсткие условия передачи взяток в проценте от получаемой прибыли, а происходил выкуп доли – то есть была определена общая сумма, которую Кобяк должен был отдать, и он сам определял, какими частями и когда ее отдавать.

Мотивы Кобяка для оговора

1) Снятие ареста со счета “Активлизинг”

Постановлением от 1 июля 2020 наложен арест на денежные средства на счетах ООО “АктивЛизинг” в трех банках — “Белгазпромбанк”, “ПаритетБанк” и банк “БелВЭБ”.

Ходатайство Кобяка от 17 июля 2020 о предоставлении ООО “АктивЛизинг” возможности открыть отдельный счет в каком-либо банке Республики Беларусь, на который со счетов фирмы перечислить 910 000 долларов, чтобы ООО “АктивЛизинг” имело возможность продолжать хозяйственную деятельность и сохранить рабочие места, поскольку аресты счетов компании не позволяют выполнять обязательства перед работниками и контрагентами. Просил отменить арест счетов ООО “АктивЛизинг” для нормальной жизнедеятельности организации (т. 9 л.д.55).

Постановление от 20 июля 2020 следователя об отказе в удовлетворении ходатайства (в томе 9 на л.д.57 ).

Позднее Кобяк сменил позицию (признал дачу взятки). Арест со счетов снят.

2) Опасения отъёма доли в ООО “Активлизинг”

С момента задержания в начале июля 2020 года по конец сентября 2020 года, то есть в течение почти 3-х месяцев, в рамках которых состоялось 8 допросов, Кобяк ничего не говорил про передачу денег в качестве взятки и тем более про передачу Виктору Бабарико.

Из его показаний следовало, что в 2008 году он искал инвестора для развития ООО “Активлизинг”, в котором являлся учредителем. Инвестором выступила эстонская компания COMPARTNERS, которой он продал большую часть своей доли, после чего инвестор привлёк финансирование. Руководителем эстонской компании COMPARTNERS был Александр Равинский, брат супруги Кузьмича, который являлся заместителем председателя ОАО “Белгазпромбанк”. А в 2016 году COMPARTNERS решила выйти из состава ООО “Активлизинг”, в связи с чем Кобяк выкупил её долю, реальную стоимость которой они определили больше 1 миллиона долларов, но поскольку у Кобяка не было такой суммы, то в договоре купли-продажи доли указали незначительную стоимость, а оставшуюся часть Кобяк должен был отдавать Кузьмичу наличными, источником которых являлись дивиденды, которые Кобяк будет получать в ООО “Активлизинг”. То есть передачу наличных денег объяснял расчётом по сделке выкупа им доли COMPARTNERS в ООО “Активлизинг”. Это же следовало из первоначальных показаний Кузьмича.

Во время допроса 29 сентября 2020 года (т. 9 л.д. 133) Кобяку была предъявлена выписка из статьи 11 Закона от 22.07.2003 “О валютном регулировании и валютном контроле”, исходя из которой запрещается использование иностранной валюты при проведении валютных операций между резидентами (т. 9 л.д. 134).

В ходе продолжения допроса факт использования иностранной валюты в расчётах при выкупе Кобяком доли COMPARTNERS в ООО “Активлизинг” преподнесены Кобяку как сделка, нарушающая закон. 

После чего ему была предъявлена выписка из ст. 170 Гражданского кодекса о последствиях сделки, совершение которой запрещено законодательством. Там говорилось, что такая сделка ничтожна и в случае исполнения сделки обеими сторонами в доход Республики Беларусь взыскивается все полученное ими по сделке (т. 9 л.д. 135). 

А поскольку фраза “всё полученное по сделке” для Кобяка очевидно означала ни что иное как купленную им у COMPARTNERS долю в ООО “Активлизинг”, то предъявлением ему выписок двух этих правовых норм у него было сформировано мнение о том, что в доход государства может быть взыскана не только переданная им Кузьмичу оплата за долю, но и сама доля, купленная Кобяком. Доля в одной из крупнейших лизинговых компании, стоимость которой теперь измеряется миллионами долларов. 

Ознакомившись с выпиской из ст. 170 ГК про возможность взыскания доли в компании, Кобяк затруднился далее комментировать и попросил время на общение с адвокатом, в связи с чем допрос прекращён.

Опасение утраты купленной доли, то есть фактически разрушения бизнеса, привело к тому, что со следующего же допроса от 5 октября 2020 года Кобяк уже признает вину по ч. 2 ст. 431 УК и заявляет о том, что он валютой не по сделке рассчитывался, а давал взятку Бабарико через Кузьмича. Ну и заодно дивиденды, которые с 2009 по 2016 в безналичном порядке перечислялись в COMPARTNERS как участнику ООО “Активлизинг”, тоже стали взяткой — якобы за благоприятное решение вопросов о кредитовании банком ООО “Активлизинг”.

А чтобы Кузьмич согласился с тем, что передаваемые Кобяком деньги за выкуп доли в уставном фонде ООО “Активлизинг” — это передача взятки, следствие принимает показания Кузьмича о том, что он все деньги относил Виктору Бабарико, и Кузьмичу эти деньги не вменяются. 

При таких обстоятельствах считать доказанной передачу денежных средств Виктору Бабарико нет никаких оснований.

Обвинение в создание и руководство организованной преступной группой.

В обвинении утверждается, что Бабарико В. Д., являясь председателем правления ОАО “Белгазпромбанк”, создал из сотрудников банка организованную преступную группу (ОПГ) и руководил ею с 2004 по 2020 год “в процессе осуществления преступной деятельности по принятию взяток” под видом дивидендов за благоприятное решение вопросов.

Какие признаки подразумевает ОПГ, как они описаны в обвинении, подтверждаются ли они?

В силу ч. 1 ст. 18 УК под совершением преступления организованной группой следует понимать умышленное участие в нем двух или более лиц, предварительно объединившихся в управляемую устойчивую группу для совместной преступной деятельности.

Значит, доказыванию подлежит совокупность признаков ОПГ, а именно: предварительная объединённость в группу для совместной преступной деятельности, управляемость группы, устойчивость группы.

Понятие “предварительной объединённости” раскрывается в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 25.09.2003 N 9 (ред. от 31.03.2016) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с созданием и деятельностью организованных групп, банд и преступных организаций». 

Согласно ч. 2 п. 2 этого постановления Пленума предварительная объединенность организованной группы означает совершение целенаправленных действий по её созданию, формированию структуры, определению места и роли (распределению функций) каждого участника. О предварительной объединённости преступной группы могут свидетельствовать, в частности, планирование преступной деятельности, согласованность действий соучастников.

В обвинении Виктору Бабарико вменяется, что он руководил ОПГ с 2004 года по 2020 год. Тем самым обвинение утверждает, что с 2004 существовала ОПГ (ведь нельзя руководить тем, что не существует).

Но если ОПГ существовала с 2004 года, то кто в неё входил? Один Бабарико В. Д. представлял собой ОПГ, или он с Кузьмичём, или с кем? И как произошло объединение в преступную группу в 2004, если в обвинении первое совещание, на котором якобы обсуждена совместная деятельность, датировано осенью 2008 года.

Таким образом, утверждение о руководстве Виктором Бабарико ОПГ с 2004 года носит произвольный характер.

В обвинении также описаны некие действия по “формированию ядра преступной группы” в период с 2004 по 2008 год. При этом среди них не приводится ни одного совместного преступного действия, образующего объективную сторону получения взятки, а описаны только взаимодействия двух лиц: Бабарико — Кузьмич, Бабарико — Добролет, Бабарико — Селявко, Селявко — Шабан, и такие взаимодействия не включали в себя обсуждение совместной преступной деятельности, поэтому не могут считаться созданием ОПГ. 

В силу п. 4 упомянутого постановления Пленума целью организованной группы является совместная преступная деятельность, рассчитанная, как правило, на длительный период времени и неопределенное по продолжительности совершение различных преступлений либо одного, но продолжаемого преступления (например, хищения).

В обвинении утверждается, что не позднее 23.11.2008 Бабарико совместно с Селявко обсудил с Кузьмичем, Шабаном, Ильясюком, Добролетом совместную преступную деятельность — систематическое получение взяток от представителей ООО “Белторгтехнологии” и ООО “Активлизинг” под видом участия подконтрольных Бабарико В.Д. иностранных организаций в распределении прибыли указанных субъектов.

Однако такая трактовка названного совещания не соответствует действительности и опровергается показаниями обвиняемых, данными в судебном заседании.

Так, Кузьмич в судебном заседании показал, что на совещании 2008 сущность совместных преступных действий и конкретно деятельность Кузьмича не обсуждалась, не обсуждалось принятие взяток за совершение действий против интересов службы или в пользу взяткодателя; не было никакой структурированности. Условие, что кто-то должен совершать определённые действия в составе организованной преступной группы как условие сохранения его на должности, не ставилось.

Ильясюк в судебном заседании показал, что на совещании в 2008 году со стороны Бабарико и Селявко указания выполнять какие-либо действия в интересах компаний проекта DELAY не давались, не говорилось ни о необходимости голосовать определенным образом в пользу этих компаний на комитетах, ни о том, что за это будет денежное вознаграждение.

Шабан в судебном заседании показал, что на совещании 2008 роль каждого не озвучивалась, никому конкретно задач не ставилось.  

Такие показания позволяют утверждать, что совещание, с которым в обвинении связывается объединённость людей в ОПГ, таковым не являлось, поскольку на нем не обсуждалось ни совместное совершение преступления, ни объединение для совершения преступления.

Поэтому признак “предварительной объединённости в ОПГ” признать доказанным нельзя, поскольку для этого нет объективных оснований. Фактически, признак объединённости обвинение усмотрело в совместной работе обвиняемых в одном банке, что не соответствует критериям объединённости ОПГ, описанным в постановлении Пленума (нет планирования совместных преступных действий и т.д.). 

Исходя из ч. 1 п. 3 упомянутого постановления Пленума, для признания преступной группы управляемой необходимо, как правило, наличие в ее составе руководителя (нескольких руководителей), выполняющего действия по координации преступной деятельности данной группы, руководству ею, поддержанию внутригрупповой дисциплины, основанной на подчиненности участников группы ее руководителю, подкрепленной его авторитетом, принудительной силой и т.п.

Однако в ежегодных совещаниях Виктора Бабарико с другими обвиняемыми и во взаимодействии Виктора Бабарико с обвиняемыми вне совещаний отсутствует управляемость совместной преступной деятельностью, поскольку никто из обвиняемых не сообщил, чтобы Виктор Бабарико когда-либо давал указания о том, как голосовать, какие решения принимать, какие действия совершать за взятку и что вообще надо совершать какие-то действия за взятку. Напротив, каждый из обвиняемых в своих показаниях подчёркивал, что его никто ни о каких действиях, а тем более в обмен на взятку, не просил (ни так называемые взяткодатели, ни коллеги по банку, ни Виктор Бабарико), что ни с кем совместные действия в комитетах банка не обсуждал, тем более не обсуждал действия в интересах каких-либо субъектов хозяйствования. Все обвиняемые в своих показаниях сообщили, что решения принимали по собственному усмотрению исходя из своего профессионального суждения и экономических интересов банка.

Кузьмич в судебном заседании подтвердил показания, данные на следствии, о том, что «Никогда, за всю мою работу в Белгазпромбанке Виктор Бабарико ни разу не влиял и ни о чем не просил ни по одному решению КУАП, ни по одному решению по кредитному комитету. Он не являлся членом ни одного, ни другого, ну по крайней мере последнее время. Может быть давным-давно являлся, но последние 10 лет точно не являлся и никогда никакие решения не обуславливались его просьбами».

Добролет в судебном заседании показал, что Бабарико поручил Добролету взаимодействие с Delay (но это поручение Добролет воспринимал как вытекающее из его должностных обязанностей). С другими участниками организованной преступной группы о совершении совместных преступных действий не договаривались.

Ильясюк в судебном заседании показал, что Бабарико считает руководителем организованной преступной группы, потому что он был председателем правления банка, то есть занимал более высокую должность по отношению к остальным участникам.

Шабан в судебном заседании сообщил, что руководителем организованной преступной группы считает Бабарико, потому что он был действующим председателем Правления. В то же время, Бабарико не просил совершать каких-либо действий в интересах субъектов хозяйствования. 

Бадей показал в суде, что с другими заместителями председателя правления банка совершение совместных действий в пользу Харлановича, Геращенко, Добролета, Морозова, Кобяка никогда не обсуждал. Бабарико ему не рассказывал, какие роли у других заместителей председателя правления.

Задойко в судебном заседании ответил, что “понял, что входил в организованную преступную группу, когда ознакомился с материалами дела”.

Поэтому нельзя признать доказанным и признак управляемости ОПГ.

Также обращаю внимание на то, что если имела место совместная преступная деятельность организованной группой по получению взяток и благоприятному решению вопросов за взятки, которыми якобы были дивиденды субъектов хозяйствования, то почему Виктору Бабарико вменяется в качестве полученной вся сумма дивидендов, поступивших от  компаний проекта DELAY и ООО “Активлизинг”, а остальным членам якобы ОПГ такая же сумма не вменяется, а вменяются относительно небольшие суммы, которые поступили на оффшорные компании и причём даже не от “взяткодателей”.

 Более того, даже дивиденды от ООО “Активлизинг”, выплаченные компании COMPARTNERS в общей сумме 783 083,38 долларов США за период с 2009 по 2016 вменяются только Бабарико В. Д., и не вменяются не только другим обвиняемым-членам якобы ОПГ, но даже не вменяются Кузьмичу, который, как указано в обвинении, организовал регистрацию COMPARTNERS и поставил туда директором брата своей супруги, контролировал поступление дивидендов на расчётный счёт COMPARTNERS и управлял этим счётом, причём COMPARTNERS  в обвинении названа как компания, подконтрольная Кузьмичу.

Даже в случае, если бы по данному делу было доказано существование ОПГ, то такой дифференцированный подход к вменению суммы взяток мог бы говорить лишь об одном: это используется как способ понуждения обвиняемых к желаемым для следствия и государственного обвинения показаниям против Бабарико (в случае отказа оговаривать Виктора Бабарико обвиняемым могут вменить сумму якобы полученных взяток солидарно с Бабарико, то есть общую сумму на всех, как это и должно было бы быть в случае получения взятки ОПГ).

Таким образом, по изложенным основаниям обвинение в части создания и руководства организованной преступной группой является необоснованным.

Иные действия, связанные в обвинении с ОПГ

1. В обвинении также вменяется Виктору Бабарико (стр.19-20), что якобы он через граждан Латвии Алексейса Степановса и Александрса Ростовса осуществлял управление счетами SIA “Baltijas Investiciju Grupa”, реорганизацию в 2017 году SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в SIA “Latvijas Investiciju Agentura “Austrumu Tilts”, учреждение в 2018 году AS “MBC Investments” и управление счетами эти компаний.

Однако обвинение не подтверждается фактами и основано лишь на неконкретизированных словах Добролёта и Шевчука, которые в обозначенной части обвинение не доказывают, поскольку:

1) из мнения специалиста (юридического заключения присяжного адвоката Латвийской Республики) от 18.05.2021, составленного на основе данных Регистра предприятий Латвии, усматривается, что:

— член правления SIA “Baltijas Investiciju Grupa” назначается на должность решением собрания участников ООО (стр. 7-8 заключения).

— единственным участником SIA “Baltijas Investiciju Grupa” в период с 11.04.2002 по 26.06.2008 являлась американская кампания Cornell Financial Holding LLC, которая как участник и была уполномочена назначить исполнительного директора Бориса Луппо и члена правления Алексейса Степановса (стр. 8-9 заключения).

— исполнительный директор SIA “Baltijas Investiciju Grupa” Борис Луппо с 11.04.2002 по 09.09.2005 и член правления Алексейс Степановс с 11.06.2007 по 26.06.2008 были подотчетны участнику SIA “Baltijas Investiciju Grupa” — американской кампании Cornell Financial Holding LLC.

— член правления ООО должен руководствоваться положениями Устава и решениями собрания участников ООО. Указания, мнения и советы третьих лиц, не являющихся участниками ООО, не являются обязательными для члена правления ООО, и член правления не должен их соблюдать (стр. 7 заключения).

2) из выписки от 13.05.2021 из Регистра предприятий Латвийской Республики в отношении SIA “Baltijas Investiciju Grupa” усматривается, что:

— с 27.12.2016 участниками ООО “Балтияс инвестицию группа” являются Алексейс Степановс (доля в уставном фонде 1422 евро) и Дмитрий Шевчук (доля в уставном фонде 1423 евро);

— истинными выгодополучателями ООО “Балтияс инвестицию группа” указаны Алексейс Степановс и Дмитрий Шевчук;

— часть ООО “Балтияс инвестицию группа” присоединена к ALDI Projects AS в 09.02.2021, то есть управление и принятие решений в данной компании осуществляется без участия В. Д. Бабарико в период его нахождения под стражей.

Кроме того, из материалов уголовного дела известно, что:

— ряд договоров с SIA “Baltijas Investiciju Grupa” подписаны в Риге (Латвия), куда представители белорусских субъектов хозяйствования непосредственно выезжали для подписания со Степановсом, с его же участием в Риге проводились общие собрания участников, при этом никто не сказал, что ездил туда по поручению Виктора Бабарико.

— в банковской ячейке Добролета С. М. была обнаружена печать SIA «Baltijas Investiciju Grupa».

Защита трижды в течение судебного процесса ходатайствовала о непосредственном вызове судом и допросе граждан Латвии Алексейса Степановса и Александрса Ростовса. Однако суд отказал, ссылаясь как на отсутствие данных этих граждан, так и на то, что органом следствия направлялось поручение в порядке международной правовой помощи и на него получен отказ, и что суд не имеет возможности самостоятельно вызвать этих граждан.

Вместе с тем, как выяснилось, поручение в порядке международной правовой помощи не включало в себя просьбу о вручении повестки или о вызове в белорусский суд латвийских граждан, их данные представлены защитой из материалов уголовного дела, а также указано, что исходя из пункта 2 статьи 1 Договора между Республикой Беларусь и Латвийской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (подписан в г.Минске 21.02.1994) граждане одной Договаривающейся Стороны имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, к компетенции которых относятся уголовные дела, могут выступать в них, осуществлять иные процессуальные действия на тех условиях, что и собственные граждане. Данная норма давала основания суду вызвать граждан Латвии для допроса непосредственно.

Поскольку судом граждане латвии не вызваны и не допрошены, то учитывая, что обвиняемый не обязан доказывать невиновность, обстоятельства, указанные в обвинении, о совершении Виктором Бабарико неких действий через А. Степановса должны признаваться недоказанными (ввиду того, что Бабарико их не подтвердил, Степановс о них не допрашивался).

2. Не имеется оснований вменять Бабарико В. Д. инициативу создания офшорных компаний и её реализацию.

В обвинении утверждается, что с целью создания законспирированного механизма перевода взяток на подконтрольные счета были зарегистрированы оффшорные компании.

Во-первых, почему отвергнута версия, что оффшорные компании созданы не для получения взяток, а для ведения бизнеса?

Во-вторых, большинство обвиняемых впервые узнали о создании офшорных компаний на совещании 2008 года, на котором была озвучена возможность получения дополнительного дохода. 

Обстоятельства проведения этого совещания и содержание того, что там говорилось, обвиняемые излагают по-разному. 

Например, Кузьмич говорит, что для получения этого дополнительного дохода предлагалось стать владельцами офшорных компаний, которые бы имели доли в ООО «Белторгтехнологии» (сами компании не назывались). На совещании Кузьмич лишь выразил свое согласие, а документы на компанию и банковская карточка ему были переданы позже, причем о передаче документов и карточки другим участникам совещания он не был осведомлен и не обсуждал это с ними. Ильясюк и Задойко также показали, что карточки получили уже после совещания. Причем по словам Задойко, на совещании речь об офшорных компаниях вообще не шла, и механизм получения дополнительного дохода не излагался. В то же время Добролет утверждает, что получил незаполненный сертификат на компанию Kingbrook Limited и банковскую карту непосредственно в ходе совещания. 

При этом все обвиняемые выделяют роль Селявко в данном совещании. 

Кузьмич говорит о том, что совещание было инициировано Бабарико или Селявко; по словам Кузьмича, а также Ильясюка и Добролета, о возможности получения дополнительного дохода на совещании рассказывали Селявко и Бабарико (при этом Кузьмич пояснил, что предложение о размерах долей высказывал Селявко). 

Добролет указывает, что именно Селявко выдал ему на совещании сертификат и карту. 

По словам же Задойко, Селявко созвал совещание, вел его, передал ему впоследствии банковскую карту и сообщал о поступлении на нее денег, а чтобы Бабарико вообще выступал на совещании, Задойко не помнит.

Как видно, в показаниях обвиняемых об этих событиях имеется много противоречий, в то время как про обстоятельства регистрации офшорных компаний Добролет, Кузьмич, Ильясюк, Задойко ничего сообщить не могут. 

В то же время, Шабан С. В. дал об этих обстоятельствах более подробные показания, из которых усматривается его осведомленность в данном вопросе. Согласно показаниям Шабана, еще в 2007 году Селявко сообщил ему о возможности дополнительного заработка за счет дивидендов, которые будут поступать на иностранные компании и попросил связаться с юристами на Кипре по вопросам открытия таких компаний. Шабан это и сделал, а в дальнейшем этими вопросами занимался Селявко. При этом Шабан передал ему 3000 долларов на расходы юристов. И лишь после этого, в конце 2008 состоялось совещание, которое также созвал Селявко. Впоследствии сертификат на компанию «Tazbar Limited» (без указания имени Шабана) и банковскую карту Шабану передавал Селявко, он же сообщал о первом и последующих поступлениях денег.

На совещании в 2016 году именно Шабан высказал инициативу закрыть офшорные компании с прохождением всех юридических процедур, он вместе с Шевчуком встречался на Кипре с юристами компании Mutual Trust и договаривался о ликвидации компании.

Как видно, Шабан признает свое непосредственное участие в регистрации офшорных компаний и их ликвидации. Он единственный источник информации об этих процедурах. И в своих показаниях он ничего не говорит об участии в этом Бабарико В. Д.

С учетом же показаний других обвиняемых (о том, что Селявко инициировал совещание в 2008 году, выступал на нем, раздавал карточки и документы, сообщал о поступлении денег), явно следует, что именно Селявко был инициатором создания офшорных организаций и получения дополнительного дохода в виде поступающих дивидендов и следил за поступлением такого дохода. 

Жердецкий – представитель «Business Renovation Investment Limited» и «Compartners OU» в Беларуси, действовавший на основании доверенностей от этих организаций, дал показания, из которых усматривается существенная роль Селявко в проектах банка. В частности:

– Селявко предложил Жердецкому стать представителем в Беларуси иностранной инвестиционной компании – «Business Renovation Investment Limited»;

– Селявко готовил все документы, а Жердецкий, уже будучи представителем, их читал и подписывал;

– Селявко познакомил Жердецкого с Шевчуком, чтобы также стал готовить часть документов для подписания Жердецким (одновременно с Селявко).

 – Селявко или Шевчук предложил Жердецкому стать представителем «Compartners OU»

После смерти Селявко в 2011 году Жердецкий общался по всем вопросам представления «Business Renovation Investment Limited» и «Compartners OU» только с Шевчуком. С Бабарико, который согласно обвинению якобы стал возглавлять организованную преступную группу после смерти Селявко, Жердецкий никогда такие вопросы не обсуждал. Вопрос прекращения представления интересов «Business Renovation Investment Limited» и «Compartners OU» Жердецкий обсуждал с Шевчуком.

Каких-либо объективных данных, позволяющих утверждать, что после смерти Селявко в 2011 году какие-либо его функции принял Бабарико, не имеется. 

Напротив, имеются материалы, указывающие на причастность к управлению офшорными компаниями иных лица.

В материалах дела и показаниях неоднократно упоминается компания Mutual Trust, которая занималась как регистрацией офшорных компаний, так и их ликвидацией. Если исходить из представленных стороной обвинения выписок по счетам «Business Renovation Investment Limited», якобы полученных из Республики Кипра, то удаленный доступ к счетам неоднократно производился из Никосии, то есть из места нахождения данной компании.

Тот факт, что для ликвидации компаний на Кипр был направлен Шабан, как раз свидетельствует, что Бабарико о деятельности офшорных компаний не был осведомлен и с компанией Mutual Trust не взаимодействовал. 

При этом, факт нахождения в банковской ячейке Добролета С. М. печати SIA «Baltijas Investiciju Grupa», наличие которой у себя сам Добролет не отрицал, может свидетельствовать о том, что именно он был причастен к поступлению дивидендов на офшорные компании, в том числе и после смерти Селявко.

О том же, что офшорные компании находились в ведении Бабарико, никаких объективных доказательств нет. Более того, и показаний других обвиняемых по этому поводу практически нет, и они носят характер предположений.

3. Не доказана принадлежность Бабарико В. Д. компании «Greenbell Limited», наличие у него каких-либо прав на компании «Business Renovation Investment Limited» и SIA «Baltijas Investiciju Grupa» и участие в их деятельности.

«Бабарико В. Д. …закрепил за каждым из членов группы иностранные компании, на счета которых в период с 25.11.2008 по 22.12.2015 поступали суммы незаконного денежного вознаграждения… а за собой оставил – компанию «Greenbell Limited».

Утверждение о том, что Бабарико В. Д. «оставил за собой» компанию «Greenbell Limited», строится исключительно на нескольких письменных материалах, содержащихся в томах 20-21, 22-23 и 106-108. Из этих же материалов сторона обвинения косвенно выводит причастность Бабарико В.Д. к деятельности компаний «Business Renovation Investment Limited» и SIA «Baltijas Investiciju Grupa».

Однако перечисленные материалы допустимыми и достоверными доказательствами не являются и указанных обстоятельств подтверждать не могут.

3.1) Материалы, якобы обнаруженных на внешнем жестком диске Toshiba, изъятом по месту жительства Дрозда В.Н. 

В томе 22 имеются распечатки материалов, якобы обнаруженных на внешнем жестком диске Toshiba s/n 117356MOSKM5, изъятом в ходе обыска 11.06.2020 по месту жительства Дрозда (г. Минск, ул. Лукьяновича, 2-59). По словам Дрозда В. Н., этот внешний диск ему передал Бабарико В. Д. 

По содержанию эти распечатки представляют собой некие сертификаты, заявления и анкеты для открытия и обслуживания банковского счета, в которых упоминается компания «Greenbell Limited», а также текстовые файлы без реквизитов, договоры, не имеющие информации, относящейся к делу, таблицы с некими цифрами.

При осмотре внешнего диска на следствии 11.06.2020, равно как и при исследовании его в судебном заседании 03.05.2021 перечисленных материалов на нем не обнаружено. Файлы, которые осмотрены на диске, имеют иное содержание, не связанное с предъявленным обвинением (например, сведения об аукционах по покупке картин).

Однако в деле имеется протокол повторного осмотра от 09.07.2020, в ходе которого якобы снят образ с внешнего диска, затем произведен осмотр этого образа, на нем с использованием некой программы восстановлено его содержимое, и в этом восстановленном содержимом якобы обнаружены файлы, которые затем распечатаны и помещены в т. 22-23 дела.

Такой способ получения доказательств является явно недопустимым.

1) В протоколе указано, что осмотр производился с участием специалиста –  главного эксперта 3 сектора 5 отдела ОТУ Бондарева Ю. В.

Однако, признав необходимость специальных знаний для осмотра внешнего диска, орган следствия не обеспечил соблюдение требований УПК при участии специалиста, поскольку от данного лица не получено документов, подтверждающих его специальную квалификацию (такая обязанность специалиста предусмотрена ч. 2 п. 3 ст. 62 УПК).

При этом специалистом согласно ч. 1 ст. 62 является не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо. Привлеченное же для осмотра лицо является работником государственного органа – КГБ, который в том числе производит следствие по делу, что не гарантирует его независимости и объективности.

2) Для создания образа диска и восстановление файлов использовано программное обеспечение AccessDataFTK Imager 3.2.0.0 и R-Studio Network 8.10.173987. Никаких сведений о характеристиках данных программ и о наличии лицензии на их использование не представлено. Следовательно, нет подтверждений того, что использованные программы обеспечивают восстановление файлов без модификаций или исключают такие модификации. 

3) Осмотру фактически подвергнут не внешний диск, а содержимое компьютера следователя, на который скопирован образ внешнего диска. Подробный путь копирования (куда, в какие папки) при этом не указан. То есть нет никаких гарантий того, что осмотр производился только в отношении скопированного образа диска, и его предметом не стали другие файлы, содержащиеся на компьютере следователя. Проверить, откуда действительно происходят файлы, которые подвергались осмотру, невозможно.

4) Фактически, произведенные манипуляции осмотром не являются, поскольку произведено не просто описание содержимого диска (что и является осмотром), а многочисленные преобразования этого содержимого. При подобных обстоятельствах очевидно требовалось проведение экспертизы, то есть исследования с подробным описанием его хода, а также использованных средств, методов, выявленных существенных свойств (признаков) объектов, полученных результатов, как того требует ст. 236 УПК. Однако по непонятным причинам компьютерно-техническая экспертиза не была назначена. Это может объясняться намерением следствия избежать объективного исследования внешнего диска.

5) В ходе осмотра внешнего диска в судебном заседании было обнаружено, что на нем имеется папка «BRI», созданная 15.06.2021, а в ней файл «Распределение Селявко», измененный 15.06.2021 – то есть уже после изъятия диска. В этот день никаких следственных действий с диском не производилось, и это дает основания полагать, что имело место неправомерное вмешательство в содержание доказательств и их модификация. 

Таким образом, при осмотре внешнего диска не соблюдены все требования УПК, что указывает на недопустимость полученных в результате доказательств. При этом источником материалов, содержащихся в т. 22-23, фактически является не сам внешний диск, а его виртуальный образ. Это исключает какую-либо возможность проверки этих материалов на предмет их достоверности. Сам Дрозд В. Н. подтвердить наличие или отсутствие каких-либо материалов на внешнем диске не может, поскольку, как он пояснил в судебном заседании 13.04.2021, с содержимым диска не знакомился. 

В связи с этим любые материалы, якобы распечатанные с внешнего диска и содержащие информацию о Бабарико В. Д., не могут признаваться достоверными, а возможность модификации содержимого внешнего диска не только не исключена, но и имеется основание утверждать, что она имела место.

3.2. Материалы, распечатанные с флэш-накопителей, изъятых у Шевчука Д. А. 

В т. 20-21 имеются материалы, распечатанные с флэш-накопителя «ЦЕНТР НЕДВИЖИМОСТИ ПАКДАН» с серийным номером у основания разъема PD2GH2GRCO, изъятого у Шевчука Д. А. Это в большинстве своем договоры или проекты договоров между компаниями «Business Renovation Investment Limited» и SIA «Baltijas Investiciju Grupa» (соглашения об отступном, договоры займа), декларации «Business Renovation Investment Limited», сертификаты акций, письма, касающиеся деятельности «Business Renovation Investment Limited» и «CARLUZE INTERNATIONAL LTD» (в основном, в текстовом формате, а не в виде отсканированных документов).

Достоверность этих материалов также ничем не подтверждена.

Все распечатанные материалы представляют собой электронные версии неких документов в разных форматах (pdf, jpeg), иногда – просто текстовые файлы. Оригиналов таких документов в деле нет и неизвестно, существуют ли они вообще и существовали ли когда-нибудь. Кто является создателем файлов – не установлено.

Наличие на флэш-накопителе Шевчука файлов, содержащих информацию о «Business Renovation Investment Limited», SIA «Baltijas Investiciju Grupa» и других компаниях, объясняется тем, что Шевчук, согласно его же показаниям в суде, готовил различные документы для «Business Renovation Investment Limited» и SIA «Baltijas Investiciju Grupa», занимался закрытием офшорных компаний, был в 2017 году участником SIA «Baltijas Investiciju Grupa». Таким образом, эти файлы попадали на его флэш-накопители в связи с его деятельностью юриста и участника иностранной компании.

Причастность Бабарико В. Д. к этим файлам ничем не подтверждена. В том числе не являются таким подтверждением и показания Шевчука о том, что Бабарико В. Д. якобы передавал ему какой-то флэш-накопитель перед поездкой на Кипр для закрытия компаний. 

Во-первых, кроме слов Шевчука это ничем не подтверждено. При этом сам Шевчук говорил, что флэш-накопитель ему мог передать и Шабан, что представляется более логичным, поскольку именно Шабан, по его же словам, занимался вопросом открытия офшорных компаний, и вместе с Шевчуком ездил на Кипр в 2016 для их закрытия. Во-вторых, Шевчук не утверждал, что у него изъят тот самый флэш-накопитель, который ему был передан в 2016 году. В-третьих, сами осмотренные файлы созданы преимущественно осенью 2016 года, то есть после поездки Шевчука на Кипр, а значит, не могли быть переданы ему от Бабарико В. Д. на флэш-накопителе перед поездкой.

При этом на следствии флэш-накопитель в ходе следствия переупаковывался 06.07.2020 без проведения при этом с ним следственных действий (т. 20 л. д. 6-10), а его осмотр происходил в течение нескольких дней: 16.07.2020, 24.07.2020, 23.09.2020, 24.09.2020, в перерывах между которым накопитель не упаковывался (т. 20 л. д. 44-63). При таких обстоятельствах не исключены неправомерный доступ к данному доказательству и возможность модификации имеющейся на нем информации.

Таким образом, достоверность сведений, содержащихся в распечатанных файлах, не подтверждена и ввиду отсутствия оригиналов проверена быть не может.

3.3. Материалы, якобы поступившие из банков Республики Кипр.

Материалы, якобы полученные из банков Кипра, содержат более 700 листов копий документов, похожих на банковские выписки «Business Renovation Investment Limited», сертификаты акций, письма и заявления, касающиеся деятельности этой компании, копии паспортов обвиняемых по данному делу. 

Среди этих материалов встречается несколько, в которых также фигурирует фамилия Бабарико.

О недопустимости и недостоверности этих материалов подробно сказано ранее. В частности, нет никаких подтверждений того, что материалы действительно поступили из Кипра, а если и поступили — то в том же объеме (без изъятий и добавлений), как и были направлены, и имели то же содержание, что и первоисточник. 

Исходя из этого невозможно утверждать о том, что, например, ксерокопия паспорта Бабарико В. Д., которая имеется в т. 106 на л. 73, действительно поступила из банка Республики Кипр.

Таким образом, ни один из документов, полученных из любого из трех вышеуказанных источников, достоверным признаваться не может.

Однако даже если без учета этого оценить само содержание тех нескольких документов, в которых упоминается Бабарико В. Д. в связи с «Greenbell Limited» или другими компаниями, то становится очевидно: они не подтверждают, что Бабарико В.Д. действительно владел офшором и был об этом осведомлен. Эти документы, если бы они являлись допустимыми и достоверными доказательствами, могли бы лишь подтверждать, что фамилия Бабарико значилась где-то в качестве владельца офшора, что не тождественно владению и извлечению выгод.

Так, на л. д. 94-95 т. 22 имеется распечатка документа на английском языке с переводом, якобы с внешнего диска, изъятого у Дрозда. Согласно переводу, это сертификат акций компании «Greenbell Limited» от 14.07.2007, в котором указаны фамилия и имя BABARYKA VIKTAR в качестве лица, являющегося держателем 50 000 акций компании. 

На этом документе не имеется подписи Бабарико В. Д.

При этом похожий сертификат – только на компанию «Kingbrook Limited» – был обнаружен в оригинале в банковской ячейке Добролета С. М. Более того, таких сертификатов там обнаружено два, причем оба – не заполненные в графах, где должна стоять фамилия держателя акций, но зато удостоверенные всеми необходимыми оригинальными печатями и подписями должностных лиц. То есть в деле имеются примеры сертификатов, в которые можно вписать любое лицо, и этого будет достаточно для утверждений о принадлежности компании этому лицу. Можно ли исключить, что ровно таким же образом не был создан сертификат на имя Бабарико В. Д.?

Среди документов в т. 22 также имеется заявление от 15.06.2015 в банк RCB на получение корпоративной карты на «Greenbell Limited», заполненное на имя Бабарико В. Д. (т. 22 л. 84-87); еще одно заявление в банк от 14.06.2015, также заполненное на имя Бабарико В. Д. (т. 22 л. д. 97-98); заявление от 20.12.11 об освобождении GREENBELL LIMITED от отчислений на нужды национальной обороны в части выплачиваемых или начисляемых банковских процентов (т. 22 л.д. 130-131), в котором Бабарико В. Д. указан в качестве бенефициара.

Все перечисленные документы имеют общее свойство: несмотря на внесение в них данных Бабарико В. Д., ни один из них не подписан, а на последнем вместо подписи стоит «крестик». Данное обстоятельство прямо свидетельствует о том, что к этим документам Бабарико В. Д. отношения не имеет, поскольку ничто не мешало бы ему поставить свою настоящую подпись, если бы он изготавливал или использовал эти документы.

При этом в т. 22 имеются и другие документы (заявления, анкеты и т.п.), в которых фигурирует компания «Greenbell Limited» и указаны данные Светланы Купреевой, как ее директора (т. 22 л. д. 132-135, 136-137, 138-139, 140-145, 146-151). В этих документах также вместо подписи стоит «крестик», а в графе «адрес» на некоторых указан адрес в Республике Кипр.

Документы, заполненные от имени Светланы Купреевой имеются и в других томах: в т. 20 на л.д. 128, 129, 132, 133, 135, в т. 21 на л.д. 40, 50 и в т. 106 л. д. 87-88. В них, напротив, подписи проставлены, но все эти подписи даже визуально отличаются между собой (а в последнем документе еще и неправильно написана фамилия латинскими буквами: Svetlana Koupreeva).

Все это свидетельствует о том, что изготовлением такого рода документов занимались некие третьи лица, а не те, чьи данные в документах указаны.

Схожие документы имеются и среди материалов, распечатанных с флэш-накопителя Шевчука. Например, в т. 21 имеются «трастовые декларации», одна из которых (т. 21 л.д. 98-99) оформлена на «Greenbell Limited», а Бабарико В. Д. в ней указан как «номинальный владелец и доверенное лицо». Однако этот документ по сути является бланком, и, несмотря на наличие графы для подписи Бабарико В. Д., такой подписи не проставлено. При этом эти трастовые декларации имеют очевидные ошибки: например, и у «Woodview Limited», и у «Tazbar Limited» одинаковый регистрационный номер № 1410783. При этом дата в декларациях (01.02.2017) отличается от даты последнего изменения файлов (24.02.2017). В другом случае, в т. 106 на л. д. 79-85, имеются «сертификаты акций» — также неподписанные документы, в которых есть явные противоречия: например, в сертификате № 8 (л.д. 85) держателем акций указан «Yaletown Limited», а далее по тексту – уже «Greenbell Limited».

Это указывает на то, что представленные «трастовые декларации» и «сертификаты акций» невозможно считать официальными документами, и информация в них недостоверна. Кроме того, содержание этих документов без специальных знаний в иностранном праве непонятно: применяемые термины «номинальный владелец и доверенное лицо» в данной ситуации явно не могут быть объяснены исходя из белорусского законодательства.

В т. 15 на л. д.18-19 имеются ксерокопии четырех квитанций, изъятых в доме Бабарико В. Д. в д. Мочаны. По мнению стороны обвинения, этими документами подтверждается, что средства, поступившие на счета GREENBEL LIMITED, расходовались в том числе на личные нужды Бабарико В. Д.

Однако в указанных документах сведений о Бабарико В. Д. не имеется. Следствием не установлено принадлежности Бабарико В. Д. какого-либо недвижимого имущества за границей. 

Толкование названных квитанций, которое предлагает сторона обвинения, нельзя признать достоверным. Эти квитанции составлены на английском и не переведены. По своей форме они не соответствуют привычным банковским выпискам, а представляют собой сплошной текст, включающий множество цифровых обозначений; буквенных сокращений; слов, среди которых можно выделить несколько предположительно названий юридических лиц; плательщик, назначение платежа прямо не отмечены. Для компетентного осмотра этих квитанций необходимо было привлечение специалиста в банковской деятельности, без чего любые выводы об их содержании являются произвольными.

Наконец, в деле имеется распечатка письма с флэш-накопителя Шевчука, Письмо датировано 04.07.2016 (т. 21 л.д. 94-95), составлено от имени Бабарико В. Д., который указан как «бенефициарный владелец компании» «Business Renovation Investment Limited». 

Это единственный из документов, на котором имеется подпись, похожая на подпись Бабарико В. Д. Однако наличие данной подписи не является доказательством того, что Бабарико В. Д. действительно этот документ подписывал. Как и все остальные документы, это распечатка некоего файла. В электронном файле возможны модификации (их отсутствие стороной обвинения не доказано). Более того, возможность таких модификаций подтверждается тем, что среди материалов, распечатанных с того же флэш-накопителя Шевчука, имеется файл с образцом подписи Жердецкого (т. 21 л.д.15), который свободно мог вставляться в любой документ. Ничего не препятствует изготовить таким же образом вставить изображение подписи Бабарико В. Д. в любой электронный документ.

Подводя итог относительно всех перечисленных материалов, можно констатировать:

— в деле нет ни одного оригинального документа, подтверждающих связь Бабарико В. Д. с компаниями «Greenbell Limited», «Business Renovation Investment Limited», SIA «Baltijas Investiciju Grupa»;

— из распечатанных электронных копий документов, якобы исходящих от Бабарико В. Д., его подпись имеется только на одном, и модификация этой подписи не исключена;

— проанализированные распечатки электронных файлов имеют такие явные изъяны, при которых признать их достоверными невозможно.

Но даже если предположить, что оригиналы перечисленных документов когда-либо действительно существовали, то это абсолютно не доказывает наличие у Бабарико В. Д. прав на компанию «Greenbell Limited» или любую другую или владение им опосредованно долями в «Business Renovation Investment Limited» и в SIA «Baltijas Investiciju Grupa».

Все вышеуказанные документы основаны на якобы принадлежности Бабарико В. Д. прав на компанию «Greenbell Limited». Но единственное подтверждение, представленное стороной обвинения, – это лишь распечатка сертификата, про возможность модификации которого или заполнения его без ведома Бабарико В. Д. уже говорилось выше.

Если же учесть, что регистрацией офшоров занимался Селявко (а об этом говорят обвиняемые, получавшие от него документы, а Шабану Селявко также поручал выяснить, каким образом открываются офшорные компании), то именно Селявко мог вписать фамилию Бабарико в качестве бенефициара в уже готовый сертификат (стороной обвинения это не опровергнуто). Но это не означает, что Бабарико принял на себя владение офшорной компанией и не означает, что он вообще знал, что на его имя оформлена такая компания. Подтверждений этому не имеется и из других доказательств не следует.

В частности, некоторые из обвиняемых сами не могли вспомнить название офшорной компании, принадлежность себе которой они признали. Тем более, никто не мог назвать компании, которые принадлежали другим лицам. И лишь в случае Добролета С. М., который признал принадлежность ему компании «Kingbrook Limited», эта принадлежность может подтверждаться какими-то иными данными – обнаруженными в его банковской ячейке документами на эту компанию, а также банковской карточкой. Относительно же принадлежности компании «Greenbell Limited» Бабарико В. Д. никто из обвиняемых не говорил; никаких документов и банковских карт, на которые Бабарико В. Д. получал бы деньги от офшорной компании, нет. 

Таким образом, принадлежность Бабарико В. Д. прав на компании «Greenbell Limited», «Business Renovation Investment Limited» и SIA «Baltijas Investiciju Grupa» не доказано.

4. Бабарико В. Д. также вменяется в вину распределение взяток между другими обвиняемыми, в том числе путем организации перечисления денежных средств со счёта иностранной компании “BUSINESS RENOVATION INVESTMENT” LTD (Великобритания) на счета иных иностранных компаний, владеющих акциям указанной иностранной компании.

4.1. Не доказаны контроль со стороны Бабарико В. Д. за движением денежных средств по счетам компании «Business Renovation Investment Limited» и управление им этими счетами.

«За собой Бабарико В. Д. также оставил… контроль за движением по счетам иностранных компаний, на которые поступали и через которые переводились суммы незаконного денежного вознаграждения (компаний… «Business Renovation Investment Limited»), управление счетами указанных компаний (как непосредственно, так и через сотрудников этих компаний… и иных лиц, неосведомленных о преступной деятельности), а также распределение сумм незаконного вознаграждения между членами организованной преступной группы».

В качестве доказательства якобы осуществляемых Бабарико В. Д. контроля и управления счетами «Business Renovation Investment Limited» сторона обвинения приводит протокол осмотра от 22.09.2020 (т. 110 л. д. 128-146). В этом протоколе содержатся выводы следствия об управлении счетами из различных городов иностранных государств в те дни, когда там предположительно находился Бабарико В. Д. 

Однако сведения, содержащиеся в протоколе, не являются допустимыми и достоверными доказательствами по следующим основаниям.

В протоколе осмотра от 22.09.2020 отражены сведения из нескольких групп материалов дела: 

– сведения о пересечении границы (вылетах за границу) из ГПК, Департамента по авиации Минтранс, ИС «Пассажиропоток»;

– сведения о приобретенных билетах из авиакомпании «Белавиа»;

– приказы о направлении сотрудников ОАО «Белгазпромбанк» в командировки;

– документы из т. 106-108: якобы выписки по счетам в банках Республики Кипр и сведения об IP-адресах, с которых происходил удаленный доступ к этим счетам.

Как указывалось ранее, документы из т. 106-108 являются недопустимыми и недостоверными доказательствами: отсутствуют печати компетентных учреждений Республики Кипр; нет доказательств того, что материалы действительно получены из банков Республики Кипр и соответствуют хранящимся в банках сведениям; исследованы без надлежащего перевода.

Это касается как так называемых выписок по счетам, так и сведений об IP-адресах, которые также фигурируют в якобы предоставленных банками Кипра материалах.

В связи с недопустимостью и недостоверностью этих материалов, протокол осмотра от 22.09.2020, будучи производным от них доказательством, также является недопустимым и недостоверным.

Помимо этого, сам проведенный осмотр перечисленных в протоколе сведений, носит очевидно предвзятый характер.

1) Несмотря на указание о том, что в ходе осмотра «проанализированы сведения на предмет нахождения фигурантов уголовного дела в странах и городах за пределами Республики Беларусь», сведения в протоколе отражены лишь в отношении Бабарико В. Д. То есть сведения об удаленном доступе к счетам сопоставлены с выездами и вылетами за границу только Бабарико В. Д. Но в деле имеются аналогичные сведения и о других фигурантах дела, которые следствием полностью проигнорированы.

Например, на л. 17 протокола (т. 110 л.д. 144) указыается об удаленном управлении счетами из Норвегии 30.11.2010 и 01.12.2010, приводятся сведения о направлении Бабарико В. Д. в командировку в Норвегию (города Осло и Тромсё), и о вылете его за границу 29.11.2010.

При этом в протоколе никак не отражены сведения о том, что в ту же командировку вместе с Бабарико В. Д. были направлены Селявко, Ильясюк, Кузьмич (т. 91 л.д. 92), и они также вылетели за границу в ту же дату (т. 111 л.д. 73, 75).

Таким образом, следствие намеренно не исследует возможность управления счетами Селявко, Ильясюком, Кузьмичем, хотя для таких выводов в отношении них есть все основания. 

На л. 6 протокола (т. 110 л. д. 133) приводятся сведения о командировке Бабарико В. Д. в Китай с 05.10.2008 по 13.10.2008 и сведения об удаленном управлении счетами с китайских IP-адресов 07.10.2008, 10.10.2008, 11.10.2008. 

Но при этом проигнорированы сведения о направлении в ту же командировку Кузьмича, Добролета, Ильясюка (т. 91 л.д. 43). 

(Кроме того, из ГПК, Департамента по авиации, ИС «Пассажиропоток» сведений о пересечении Бабарико В. Д. границы в эти даты не поступило, в то время как имеются сведения о вылете за границу в эти даты Кузьмича (т. 111, л.д. 72), Ильясюка (т. 111 л. д. 75), Добролета (т. 111 л.д. 88). Это порождает вопрос: на основании каких сведений вообще утверждается о вылете Бабарико В. Д. в Китай?) 

 На л. 16 протокола указываются вылеты Бабарико В. Д. в Санкт-Петербург 15.08.2010 и обратно 18.08.2010 и указывается о удаленном управлении счетом из Санкт-Петербурга 17.08.2010, но полностью проигнорирован факт вылета в Санкт-Петербург в те же даты Кузьмича (т. 111 л.д.73).

2) В протоколе неоднократно указывается о том, что удаленное управление счетом осуществлялось в один и тот же день с двух IP-адресов: один в иностранном государстве, другой – в Минске. Но при этом вопрос о том, кто из фигурантов дела находился в Минске вообще не исследуется. Хотя сведения об этом могут быть получены как путем исключения лиц, выехавших в указанные даты за границу, так и путем исследования сведений о телефонных соединениях в эти даты.

В том же примере с командировкой в Норвегию в протоколе указывается об удаленном управлении счетом 01.12.2010: из Норвегии в 18:09, из Минска – в 10:49, 11:07, 11:12, 11:13, 11:16. Сведения о нахождении кого-либо в Минске не анализируются.

В период командировки в Китай в протоколе приводятся три даты удаленного доступа к счетам с китайских IP-адресов 07.10.2008, 10.10.2008, 11.10.2008 и одна дата (10.10.2008) – с Минского IP-адреса. При этом расходная операцию по счету совершается только 10.10.2008. Однако исследование того, кто находился 10.10.2008 в Минске, не производится.

3) В протоколе вообще не проанализированы данные за 2013-2016 годы, хотя в приложении к протоколу приводятся сведения об удаленном доступе к счетам в этот период (т. 110 л.д.172), причем доступ осуществляется и из Минска, и из Никосии (не менее 19 выходов за 2013 год).

С учетом того, что Бабарико В. Д. в этот период в Республику Кипр не вылетал (это видно из сведений о пересечении границы), такой подход к произведенному осмотру свидетельствует о намеренном игнорировании следствием материалов, опровергающих причастность Бабарико В. Д. к управлению счетами.

Таким образом, материалы дела, перечисленные в протоколе, полно и всесторонне не исследованы. 

Более того, эти материалы изначально не содержали всех необходимых сведений для такого исследования. Так, в т. 111 имеются сведения из ИС «Пассажиропоток» только в отношении Бабарико В. Д. (л. д. 143-148), Бабарико Э. В. (л. д. 149-153), Кузьмича Д. М. (л. д. 154-164), но в отношении других обвиняемых такие сведения полностью отсутствуют. 

Очевидно, что целью осмотра являлось не объективное исследование обстоятельств дела, а составление такого протокола, в котором искусственным образом будут созданы якобы подтверждения причастности Бабарико В. Д. к управлению счетами «Business Renovation Investment Limited».

В силу этого, а также указанных ранее обстоятельств, свидетельствующих о недопустимости протокола как доказательства, сведения из протокола осмотра от 22.09.2020 в основу приговора положены быть не могут.

4.2. Получение денежных средств от Бабарико другими обвиняемыми

Почти все обвиняемые – заместители председателя правления (кроме Задойко) утверждают, что в разное время принимали денежные средства от Бабарико В. Д. 

Такие показания, по всей видимости, должны подтверждать обвинение в части того, что Бабарико В. Д. якобы распределял денежные средства между членами преступной группы. 

При анализе этих показаний становится очевидно, что они никакими другими доказательствами не подтверждаются и сами по себе не образуют убедительного подтверждения существования организованной преступной группы.

Названные обвиняемыми факты получения наличных денежных средств следующие:

1) Получение Добролетом денежных средств от Бабарико в 2012-2014.

Добролет, по его словам, в течение 2012-2014 года получил четыре раза получал от Бабарико наличными в долларах США суммы, которые в совокупности составили 40 тысяч долларов. Точные даты получения и источник денежных средств Добролет назвать не может, других обстоятельств не назвал. 

2) Получение денежных средств Кузьмичом, Ильясюком, Бадеем

Обвиняемые утверждают о принятии непосредственно от Бабарико денежных средств:

Ильясюк – 30 000 долларов в несколько приемов в период с 2017 по 2020;

Кузьмич – 40 000 долларов в несколько приемов в период с 2017 по 2020;

Бадей – 200 000 долларов в несколько приемов в период с 2017 по 2020, а также получил разрешение на распоряжение 1 100 долларов, которые принес Морозов в качестве бонуса.

3) Получение денежных средств Кузьмичом, Ильясюком, Шабаном от Бадея

Ильясюк якобы получил от Бадея по поручению Бабарико в 2020 году 5 000 долларов и 10 000 долларов.

Кузьмич якобы получил от Бадея в 2020 году 55 000 и 17 000 долларов. Со слов Бадея, тот передал деньги по просьбе Бабарико. За что – не пояснил.

Шабан получил получил от Бадея в 2020 году 17 000 долларов, по поводу чего он подумал, что «это остатки от проекта Delay». 

Перечисленные выше показания обвиняемых не конкретны, прямо не соотнесены с какими-либо событиями и вообще непонятно, чем они могут быть проверены. А невозможность автоматически не позволяет признавать доказательство достоверным.

Такое получение денежных средств – через несколько лет после прекращения безналичных перечислений, на непонятную сумму, и сама характеристика этой суммы Шабаном («остатки от DELAY») никак не соответствует смыслу понятия взятка. Ведь если взятками обусловлены конкретные решения органов банка, и такие решения принимаются достаточно регулярно, то и взятки должны передаваться регулярно. А то, что через несколько лет была передана какая-то сумма (незначительная по сравнению с общим объёмом), как раз подтверждает то, что это некий расчет за долю в компании проекта DELAY.

5. Как часть преступного деяния В.Д. Бабарико обвинение выдвигает тезис о том, что В.Д. Бабарико якобы в преступных целях (“сохранения уровня влияния на принятие решений правления и поддержания способности группы продолжать свою деятельность”) инициировал включение в правление Селявко В.В. перед тем, как из банка и из правления ушёл Задойко А.М.

Однако это утверждение обвинения целиком и полностью придумано, ведь наличие таких целей, которые указаны в обвинении, не подтверждается никакими доказательствами. 

Кроме того, назначение членов правления в соответствии с Уставом ОАО «Белгазпроимбанк» относится к исключительной компетенции Совета директоров (орган, вышестоящий по отношению к правлению). 

В соответствии с показаниями свидетелей (например, Сажина) процедура назначения члена правления банка на Совете директоров всегда соблюдалась, она не была формальной, кандидатура рассматривалась представителями акционеров тщательно. Поэтому вхождение в правление Селявко В.В., которого знающие его люди охарактеризовали как высокого профессионала (Задойко, Комир), не только не было обусловлено преступными целями, но и не является ни решением, ни действием В.Д. Бабарико. 

Причём, на место Селявко В.В. после его смерти в Правление был назначен Дякович, что не согласуется с версией, что якобы Бабарико В.Д. целенаправленно продвигал в Правление членов ОПГ или вовлекал их в состав ОПГ. 

6. В обвинении Бабарико В. Д. вменяется, что якобы он “целенаправленно привлекал к совместной преступной деятельности должностных лиц, являвшихся членами правления ОАО «Белгазпромбанк»”, в результате чего “в определённые периоды большинство правления составляли члены ОПГ”. 

Согласно обвинению, эти действия якобы “позволили ОПГ в названные периоды обеспечивать и гарантировать принятие правлением ОАО «Белгазпромбанк» решений, соответствующих интересам её участников и взяткодателей”. 

Указано, члены организованной преступной группы под руководством Бабарико В.Д. “получили доступ к определению количественного и персонального состава КУАП и кредитных комитетов, что существенно расширило их возможности по содействию субъектам хозяйствования, представленных взяткодателями”. 

Простыми словами: обвинение считает, что Бабарико В.Д. формировал ОПГ из членов правления так, чтобы они составляли в правлении большинство, а правление, в свою очередь, формировало КУАП и кредитные комитеты, что позволяло принимать решения «в пользу» компаний, которых представляли взяткодатели. При этом якобы председатель правления и председатели комитетов (Бабарико, Ильясюк, Кузьмич, Добролет, Бадей) пользовались правом решающего голоса при голосовании в комитетах и правом вынесения вопросов на правление, на заседаниях которого члены ОПГ имели преимущество при принятии решений.

Это опровергается показаниями свидетелей – сотрудников банка. 

Члены правления за весь инкриминируемый период (2005-2020) были допрошены в суде. Как обвиняемые Задойко, Ильясюк, Шабан, Кузьмич, Доролет, Бадей, так и свидетели Авраменко, Комир, Пивовар, Потапова, Сажин, Дякович, Антони, Сотников утверждали, что члены правления назначались Советом директоров обоснованно и с соблюдением соответствующей процедуры.

Он указали, что при решении вопросов на Правлении каждый из его членов имел возможность высказать своё обоснованное мнение, которое базировалось на их профессиональных компетенциях, заключении подчинённых им служб банка, исходя исключительно из интересов банка. Ни о каком влиянии на эту позицию со стороны председателя Правления или его замов речи не шло.

Никто из них не назвал ни одного решения Правления, при принятии которого бы его председатель В.Д. Бабарико воспользовался правом решающего голоса или которое было бы принято с минимальным перевесом голосов (что могло бы свидетельствовать, что обвиняемые когда-либо воспользовались численным преимуществом в Правлении).

Более того, никто из свидетелей – членов Правления не вспомнил, чтобы на Правлении рассматривались вопросы касательно субъектов хозяйствования, указанные в обвинении. Это означает, что если эти вопросы выносились на Правление, то их рассмотрение ничем не отличалось от других. 

Не было названо ни одного случая, когда бы вопрос КУАП или кредитных комитетов выносился на правление. 

Бывшие и действующие члены Правления настаивали в своих показаниях, что члены КУАП и кредитных комитетов назначались Правлением, исходя исключительно из их профессиональной компетенции и представляли различные подразделения банка, в том числе те, которые были независимы от заместителей председателей правления, возглавлявших комитеты, например,  риск-менеджмент, служба безопасности. Членов комитетов для назначения представляли руководители служб банка. Лояльность к определенным клиентам или к позиции кого-либо из обвиняемых никогда не была условием назначения членом комитета, что подтвердили и допрошенные в суде челны комитетов Тисецкий, Савонь, Сарана, Григорович.  

Таким образом, нет никаких оснований говорить ни о каком – либо преимуществе у обвиняемых при решении вопросов на правлении, в КУАП, ни о «расширении возможностей» принятия решений «в пользу» компаний, которых представляли взяткодатели, как это указано в обвинении, ни о том, что такие решения вообще когда – либо принимались. 

Что касается кредитных комитетов банка, то в них обвиняемые никогда не составляли даже численное преимущество, что подтверждается сведениями о составе этих комитетов (т. 103).

7. В обвинении указано, что якобы Бабарико В.Д. соответствующими приказами распределил обязанности между руководителями ОАО «Белгазпромбанк» таким образом, что функции председателя правления на время его отсутствия возлагались на его замов – якобы участников ОПГ.

В то же время, обвинением не представлено никаких доказательств того, что распределение обязанностей между заместителями председателя правления было необоснованным, и что это распределение должно или могло быть другим в интересах банка. То есть не установлено, что эти действия Бабарико В.Д. имели преступный характер, а не предпринимались в строгом соответствии с его задачами как руководителя банка. 

Так же обвинение не представило каких-либо объективных свидетельств того, что «внутригрупповая дисциплина» и «высокий личный авторитет» Бабарико В.Д. являются признаками преступной группы, а не показателями хорошей организации бизнес-процессов в банке и профессиональных качеств его руководителя.

В отсутствие совокупности доказательств и при наличии доказательств, достоверность которых сомнительна, поскольку согласно ч. 3 ст. 16 УПК сомнения в обоснованности предъявленного обвинения толкуются в пользу обвиняемого.

В связи с изложенным защита просит Виктора Дмитриевича Бабарико, а также обвиняемых Д.М. Кузьмича, С.М. Добролёта, С.В. Шабана, А.П. Ильясюка, К.Г. Бадея, А.М. Задойко по обвинению в получении взятки организованной группой в особо крупном размере от представителей ООО “Активлизинг” и организаций проекта DELAY (ч. 3 ст. 430 УК) оправдать в полном объёме.

22 и 23.06.2021

Защитник, адвокат Д. В. Лаевский